– Эстер, посмотри! – воскликнула Пенелопа. – Это же мистер Фейберовский со своим русским другом!
И она показала вниз, где Артемий Иванович, расталкивая гуляющих, с выпученными от возбуждения глазами пробирался в сторону Аквариума, то и дело подпрыгивая, словно мячик. За ним едва поспевал Фаберовский, прижимая к себе огромную кипу цветов и связки корзинок с фиалками.
– Степан, быстрее к аквариуму! – крикнул Артемий Иванович, на мгновение приостановившись.
– Мы там уже пять раз были.
– Но вдруг та восьминогая рыба уже рассосалась!
– Пана Артемия туда больше не пустят.
– Тогда давай еще раз сходим посмотрим ватерклозет! Там вода педалью спускается.
– Лучше застегните штаны. Зачем пан Артемий вообще их расстегивает, ведь он там ничего не делает, только на педаль по двадцать раз давит?
С момента выхода из поезда на станции Хай-Левел и до настоящего времени все чувства Артемия Ивановича находились в беспрестанном и хаотичном возбуждении, порождая невероятные и необъяснимые желания, которые он часто даже не успевал дожелать до конца, прежде чем новые хотения и нужды овладевали им. Стеклянная громада Хрустального дворца потрясла его, она просто раздавила его своими невероятными размерами. Как очумелый Артемий Иванович принялся носиться из одного отдела дворца в другой, выбегать в парк и даже едва не упал в Доисторическое Озеро, испугавшись гигантской фигуры плотоядного ящера, больше похожего на увеличенную копию зубастой лягушки, статуя которой стояла среди других разбредшихся вокруг водоема доисторических чудовищ. Эта лягушка показалась Владимирову воплощением расплаты за его женевский промысел. Затем он забрался на самую северную из водонапорных башен и долго силился разглядеть Остров Любви с Тауэром, но низкая облачность и смог над Южным Лондоном помешали ему сделать это. В Аквариуме он показал кукиш скату и дразнил осьминога, расплющивая о стекло покрасневший от возбуждения нос, отчего осьминог очень обижался и покрывался багровыми пятнами, пока вовсе не выпустил чернильную струю, скрывшись от глаз за черной завесой. Еще четыре раза Артемий Иванович заставлял поляка платить за вход, возвращаясь после очередного круга по парку и дворцу в надежде увидеть, что черное облако растворилось в циркулирующей воде и он может разглядеть то, что осталось от лопнувшей у него на глазах странной рыбы с клювом и ногами. Владимиров даже порывался сбегать на Уэстоу-Хиллскую ярмарку к Дымшицу, но Фаберовский не пустил его и вынужден был купить леденец на палочке. На какое-то время Артемий Иванович успокоился, он только извозюкался в липком леденце и грудь его жилетки и сюртука пришлось отмывать в фонтане. Последним из осуществленных желаний Владимирова стало море цветов, которое он решил подарить своей возлюбленной Пенелопе, чтобы уговорить ту перебраться на конспиративную квартиру, куда Харрис уже доставил мебель.
– Прошу прощения, леди, я позволил себе лишнее, – сказал полковник Каннигем, отходя от чугунных перил галереи, через которые он перегнулся, чтобы лучше разглядеть двух джентльменов, о поведении которых в Гайд-парке был осведомлен весь Фехтовальный клуб. – Рассказы о борделях и соревнованиях на быстроту не для дамских ушей. Хотя однажды супруга генерала Робертса выиграла на мне пари в сто фунтов! То, как ваши знакомые, мисс Пенелопа, носятся по дворцу, больше напоминает мне одну мою встречу с тигром…
– Это когда же вы охотились на тигров, полковник? – спросила Эстер.
– Чтоб не соврать, леди и джентльмены, я ни разу не охотился на тигров. А в мою встречу с тигром скорее он охотился на меня. И если бы не мой верный слуга, который бегал медленнее меня, быть бы мне у тигра в желудке. Кстати, мои юные друзья, какая может быть из этой истории извлечена мораль? Необходимость физической подготовки! Вы посмотрите на того высокого джентльмена с цветами, он уже задыхается и не в состоянии развить приличной скорости. А тот, что поменьше, высовывает язык, как убегавшаяся гончая.
– Разве вы не могли развернуться и уложить тигра метким выстрелом из винтовки? – спросила Эстер, которую всегда тянуло к героическому и необычному.
– Что вы, леди! – полковник подкрутил ус. – Вы когда-нибудь пытались бегать с винтовкой? Ее я бросил в первую очередь, едва увидел тигра.
– А сабля?
– С саблей оказалось сложнее. Ее очень неудобно отстегивать на бегу, – полковник Каннингем похлопал по палашу, висевшему у него на боку. – Проще на ходу снять штаны через голову. Но от сабли я тоже быстро избавился. Это меня и спасло.