— Пока не грозит, — уточнил Иннес. Он потянулся вперед, чтобы налить себе еще кружку пива. — Макдаб окликнул Гэйвина, когда тот стоял под виселицей, соображаешь? И уж наверное, кто-нибудь это приметил — что Макдаб был приятелем того парня, — сухо добавил он.
— А те фермеры, что явились вместе с нами из Джорджии, уже, наверное, тоже поработали языками, когда посиживали в таких вот местечках, — сказал Джейми, который, казалось, был полностью поглощен тем, что рассматривал свою кружку. — Все они честные люди… но они любят поболтать, Сасснек. Это ведь отличная история, разве нет? Люди, выброшенные на берег ураганом. И можем ли мы рассчитывать, что хотя бы один из них не узнал чуть-чуть о том, что мы носим с собой?
— Понимаю, — пробормотала я, и я действительно поняла. Мы привлекли всеобщее внимание, поскольку открыто признали свое знакомство с казненным преступником, и уже не могли оставаться неприметными путешественниками. И если поиск покупателя потребует некоторого времени, — а на то и было похоже, — мы рисковали вызвать интерес грабителей, или английских властей. Ни то, ни другое было нам ни к чему.
Джейми поднял кружку, сделал большой глоток и со вздохом поставил ее на стол.
— Да. Я думаю, не слишком умно задерживаться в этом городе. Мы скромно похороним Гэйвина, а потом поищем безопасное местечко в лесах за городом, чтобы переночевать. А завтра решим, оставаться нам здесь или уезжать.
Мысль о том, чтобы провести еще несколько ночей в лесу — со скунсами или без них, — мне не понравилась. Я уже восемь дней не меняла платья, лишь обмывая не скрытые им части тела в ручьях, если мы останавливались рядом с ними.
Я жаждала настоящей кровати, пусть даже полной блох, и мечтала о возможности соскрести с себя грязь, налипшую за последнюю неделю путешествия. Однако Джейми говорил дело. Я вздохнула, уныло глядя на оборку рукава, серую и жутко истрепанную.
В этот момент дверь таверны внезапно резко распахнулась, заставив меня забыть о своих невзгодах, и четыре солдата в красных мундирах вошли в наполненное людьми помещение. Солдаты были в полной выкладке, со штыками, привинченными к мушкетам, и явно не собирались пропустить по кружечке пива или сыграть в кости.
Двое из них быстро обошли пивнушку, заглядывая под столы, в то время как еще один исчез в кухне. Четвертый остался на страже у двери, и его светлые глаза скользили по толпе. Его взгляд отыскал наш стол и на мгновение задумчиво задержался на нас, но потом солдат принялся усердно рассматривать других посетителей.
Джейми казался абсолютно безмятежным, он сидел, рассеянно потягивая пиво, но я видела, как его вторая рука, лежавшая на коленях, медленно сжалась в кулак. Дункан, куда хуже владевший своими чувствами, наклонил голову, чтобы скрыть выражение лица. Ни один из этих двух мужчин не мог чувствовать себя легко в присутствии красных мундиров, и к тому были серьезные причины.
Но больше вроде бы никого не обеспокоило появление солдат. Небольшая компания певцов в углу у камина продолжала тянуть бесконечные куплеты «Наполним каждый бокал», а барменша громко ругалась с двумя подмастерьями.
Вернулся солдат с кухни, явно ничего там не обнаружив. Грубо оттолкнув игроков в кости, он подошел к товарищу, стоявшему возле двери. Когда солдаты уже выходили из таверны, в дверях появилась хрупкая фигура Фергуса; он прижался к косяку, чтобы не угодить под солдатские локти или приклады мушкетов.
Я видела, как глаза одного из солдат уловили блеск металла и с интересом остановились на крюке, который заменял Фергусу отсутствующую левую руку. Он внимательно посмотрел на Фергуса, но потом вскинул мушкет на плечо и поспешил за остальными.
Фергус протолкался к нам и хлопнулся на скамью рядом с Яном. Он выглядел сердитым и раздраженным.
— Чертов кровопийца salaud, — заявил он без всяких предисловий.
Брови Джейми взлетели вверх.
— Священник, — пояснил Фергус. Он взял кружку, которую придвинул к нему Ян, и мгновенно осушил ее, — в его горле булькало без передышки, пока эль не исчез до последней капли. Фергус поставил кружку, резко выдохнул и сразу стал выглядеть намного лучше. Потом вытер губы.
— Он хочет десять шиллингов за похороны этого человека в освященной земле, — сообщил он наконец. — Англиканская церковь, конечно; здесь нет даже пресвитерианцев, не то что католиков. Поганый ростовщик! Он знает, что нам деваться некуда. Тело только до рассвета может лежать там, вот как. — Фергус запустил пальцы под свой шарф, сдирая с шеи влажный от пота хлопковый лоскут, а потом несколько раз ударил кулаком по столу, чтобы привлечь внимание прислуги, сбивавшейся с ног из-за наплыва посетителей.