— Да, — кивнула я. — Но все уже кончилось. — Я вытащила из-за корсажа влажный, смятый носовой платок и, привстав на цыпочки, стерла полосу грязи с его щеки.
Дункан Иннес горестно покачал головой.
— Да, бедняга Гэйвин! Ну, по крайней мере такая смерть легче, чем смерть от голода, а ведь ему в противном случае ничего другого не оставалось.
— Пошли, — перебил его Джейми, не желая тратить время на бесполезные причитания. — «Бонни Мэри», должно быть, уже подходит к причалу.
Я заметила, как Ян бросил взгляд на Джейми и вроде бы хотел что-то сказать, но Джейми уже повернулся к заливу и врезался в толпу. Ян посмотрел на меня, пожал плечами и предложил мне руку.
Мы пошли следом за Джейми, обходя сзади торговые склады, окружавшие доки, и стараясь не столкнуться с матросами, грузчиками, рабами, пассажирами, покупателями и торговцами всех родов и видов. Чарльстон был крупнейшим торговым портом, и дела его процветали, ведь до сотни кораблей в месяц причаливали и вновь уходили в Европу в это время года.
«Бонни Мэри» принадлежала другу Джареда Фрезера, двоюродного брата Джейми, который уехал во Францию искать счастья в винном деле и блестяще преуспел. Если бы нам повезло, капитан «Бонни Мэри» мог ради дружбы с Джаредом взять на борт Яна и доставить его в Эдинбург, позволив ему отработать проезд в качестве юнги.
Ян вовсе не был в восторге от этого плана, но Джейми был решительно настроен отправить своего сбившегося с пути племянника назад в Эдинбург при первой же возможности. И именно весть о прибытии в Чарльстон «Бонни Мэри», впрочем, наряду с еще кое-какими делами, заставила нас приехать сюда из Джорджии, где мы впервые ступили на американскую землю — совершенно случайно — два месяца назад.
Когда мы проходили мимо какой-то таверны, оттуда вышла неряшливая прислуга с бадейкой помоев. Она увидела Джейми и застыла, прижав бадью к бедру, вытаращив глаза и состроив завлекательную улыбку.
Он прошел мимо, не глянув в ее сторону, сосредоточенный на своей цели. Девка встряхнула головой, выплеснула помои на свинью, дремавшую возле крыльца, и стремительно умчалась назад в таверну.
Джейми приостановился, прищурив глаза и всматриваясь в ряды мачт, возвышавшихся внизу, в заливе, а я подошла и встала рядом с ним. Он бессознательно дернулся, коснувшись рукой своих штанов и поправляя их, и я дотронулась до его руки.
— Фамильные драгоценности пока что в безопасности, а? — мурлыкнула я.
— Немножко неудобно, но безопасно, да, — заверил он меня. Он подергал шнурок на своей ширинке и скривился: — Уж лучше бы я упрятал их на заднице, право слово!
— Ничего, ты для этого дела подходишь лучше меня, — улыбнулась я. — Я, пожалуй, больше рискую быть ограбленной.
Фамильные драгоценности представляли собой вот что. Нас выбросило на берег Джорджии штормом, и мы очутились там мокрыми, оборванными и потерявшими все — кроме пригоршни крупных и очень дорогих драгоценных камней.
Я надеялась, что капитан «Бонни Мэри» сочтет достаточным упоминание о Джареде Фрезере, чтобы взять Яна юнгой, потому что в противном случае у нас могли возникнуть трудности с отправкой юноши.
Теоретически мой карман и кисет Джейми содержали в себе целое состояние. Но практически эти камни могли бы быть и галькой с пляжа, в смысле пользы для нас. Хотя драгоценности и были легким и удобным способом перевозки богатства, сложность состояла в том, чтобы снова превратить их в деньги.
Большая часть торговых сделок в южных колониях совершалась способом бартера, — все что угодно обменивалось на сертификат или переводной вексель, выписанный на богатого купца или банкира. Но солидные банкиры редко встречались на землях Джорджии; а уж такие, которые захотели бы связать живые деньги, вложив их в драгоценности, были и того реже. Тот преуспевающий рисовый плантатор, у которого мы жили в Саванне, заверил нас, что он лично едва ли держал в руках даже два фунта стерлингов наличными, — и в самом деле, во всей колонии, похоже, не набралось бы и десяти фунтов золотом и серебром.
Точно так же не было и ни малейшего шанса продать один из камней на бесконечных пространствах соленых топей и сосновых лесов, через которые мы проезжали по пути на север. Чарльстон был для нас первым городом, в котором имелось множество купцов и банкиров, способных помочь нам в реализации части нашего замороженного имущества.
Впрочем, подумала я, вряд ли что-то может долго оставаться замороженным в Чарльстоне летом Струйки пота стекали по моей шее, и льняное платье под моим корсетом промокло и прилипло к коже.