Мы лежали, прижавшись друг к другу, и смотрели на звезды. Я вдруг почувствовала себя до слез счастливой — и одновременно напуганной. Сколько еще проживут наши чувства? Когда-то я считала, что вечно, но я была куда моложе…
Скоро, даст бог, мы осядем, найдем свой дом, начнем новую жизнь. Это предел моих мечтаний. Однако с моего возвращения прошло всего несколько месяцев. Каждое касание, каждое слово пока переплетались с воспоминаниями и отдавали ощущением первой встречи. Что случится, когда мы вновь друг к другу привыкнем, бок о бок погружаясь в рутину?
— Как думаешь, я тебе надоем? — пробормотал Джейми. — Когда мы осядем?
— Я только что подумала то же самое о тебе.
— Нет, — сказал он с улыбкой в голосе. — Мне-то ты точно не надоешь, саксоночка.
— Откуда ты знаешь?
— Раньше такого не было. Мы были женаты три года, и в последний день ты оставалась для меня такой же желанной, как в первый. Даже больше, наверное, — добавил он тихо, тоже вспоминая, как мы на прощание занимались любовью, прежде чем Джейми отправил меня в будущее сквозь камни.
Я наклонилась и поцеловала его. Теперь он был чистым и свежим, однако по-прежнему слегка пах былой страстью.
— Ты для меня тоже.
— Тогда не думай об этом, саксоночка, и я не стану. — Джейми погладил меня по волосам, убирая влажные кудри со лба. — Наверное, я всю жизнь буду тебя любить. Сколько я ни спал с тобой, ты все равно находишь чем удивить, как сегодня.
— Да? А что я сделала?
— Ну… хм… я не… то есть… — вдруг смутился он.
— М-м? — Я поцеловала кончик его уха.
— Когда я пришел… то, что ты делала… то есть… ты делала то, что я подумал?
Я улыбнулась, уткнувшись в его плечо.
— Зависит от того, что ты подумал.
Джейми перекатился на бок.
— Сама прекрасно знаешь.
Я коснулась его подбородка с выступившей щетиной.
— Да, я знаю. И ты прекрасно знаешь. Зачем спрашивать?
— Ну, я… я не думал, что женщины таким занимаются, вот и все.
— Занимаются. Мужчины тоже, — чуть улыбнулась я. — Ты точно. Сам говорил, что когда был в тюрьме…
— Это другое дело! — Джейми шевельнул губами, подбирая слова. — Я… тогда не было другого выхода. Не мог же я…
— А вне тюрьмы? — Я села и поправила влажную копну волос, поглядывая на него через плечо.
Кажется, Джейми покраснел.
— Ну… — буркнул он. — Ладно, признаю. А ты… того… часто? — Последнее слово вырвалось хрипом.
— Смотря что значит «часто». Я несколько лет пробыла вдовой, знаешь ли.
Джейми потер губы костяшками, глядя на меня с любопытством.
— Да, конечно. Просто… для меня новость, что женщины. — Его все больше охватывало восхищение. — А ты можешь… кончить? Без мужчины, в смысле?
Я расхохоталась, и мой смех эхом унесся прочь.
— С мужчиной куда приятней. — Я коснулась его груди, мягко обвела сосок пальцем, наблюдая, как Джейми покрывается мурашками. — Гораздо, — добавила я тихо.
— Это ведь хорошо?
Он был горяч — горячее, чем воздух вокруг нас, — и я сперва хотела отпрянуть, но сдержалась. Пот тут же заструился по коже.
— А мы еще никогда не занимались любовью вот так, — проговорил Джейми. — Да мы скользкие, как угри! Ты у меня из рук выскальзываешь… — Он медленно провел ладонями по моей спине, надавливая большими пальцами на позвоночник.
— Это потому, что в Шотландии слишком холодно и мы не потеем как свиньи. Слушай, а свиньи вообще потеют? Любопытно.
— Не знаю, я таким со свиньей не занимался. — Джейми лизнул мою грудь. — Знаешь, саксоночка, ты на вкус как форель.
— Как что?!
— Свежая, мягкая и самую малость соленая, — пояснил он, приподняв голову, и продолжил спускаться.
— Щекотно! — Я вздрагивала от касаний его языка.
— Ага, так и должно быть. И вообще, что-то не по душе мне мысль, что ты можешь совсем без меня получать удовольствие.
— Не могу… ах!
— М-м? — донеслось снизу.
Я откинулась на спину, выгибаясь.
— Я говорю… «ах», — слабо повторила я.
А потом еще некоторое время не могла связать и пары слов, пока Джейми не отстранился, переводя дух. Я бережно убрала влажные пряди с его лица, а он поцеловал мою руку.
— Мне кажется, что я Ева, — тихо сказала я, наблюдая, как месяц опускается за темный лес. — На краю райского сада.
Джейми коротко фыркнул.
— Тогда я, выходит, Адам. У райских врат. — Он с тоской глянул на неизведанную тьму вдали и прижался щекой к моему животу. — Жаль только, что не знаю, вхожу я туда или наоборот.