Я нарисовал место. Отсюда он придет на улицу. Шаги его будут осторожными. Здесь, у входа, небольшой поворот, и свет от фонаря сюда не падает. Небольшие лужи, образовавшиеся от стока воды из домов, помешают ему ускорить шаг. Ему не удастся уйти: улица заканчивается тупиком. Удар будет быстрым и точным. Как долго он будет скрываться? Все равно он вернется, когда уверится, что кровь моя остыла. Может быть, он думает о том, как выразить свое соболезнование, придав своему лицу выражение фальшивой скорби, а после этого пригласит к себе? Наверное, он надеется, что я могу забыть…
Он вернулся. Почти бежал, закрыв лицо руками. Сильные порывы ветра рвали с него накидку. На улице было темно, тихо и мрачно. Он остановился, оглянулся по сторонам и бросился бежать со всех ног. Когда он снова остановился, я прыгнул на него. Он дрожал от страха и что-то бормотал. Пальцы мои сжали рукоять кинжала. Я занес руку и в этот момент увидел, как открывается дверь. Но назад уже дороги не было…
Чей крик я услышал, свой или его, не знаю. Из глубины мрака вырвался тоненький голосок, напомнивший мне голос моей дочки. Его бездыханное тело окружили люди… Лицо мое было мокрым от слез или пота? Улыбались мои губы или дрожали?..
Дома жена недоверчиво спросила:
— С чего это ты такой веселый?
В ту ночь я спал с женой в одной постели. Впервые с того времени, как красивая маленькая кукла разлетелась вдребезги…
Перевод А. Макаренко.
Давняя история
Вряд ли кто поверит, что это могло произойти на нашей улице. Все, что касается устоявшихся норм жизни и поведения, охраняется здесь как зеница ока, несмотря на то что данное захолустье расположено вблизи городской черты. Чьи-либо попытки изменить укоренившийся образ жизни всегда терпели фиаско, наталкиваясь на неодолимую стену в лице старых семей, хранителей традиций. Например, когда Фатима начала работать медсестрой, злые языки так прошлись по ней, что она была вынуждена съехать с улицы, и никто до сих пор не знает о ее дальнейшей судьбе. Можно вспомнить и другие попытки, но всегда они встречали ожесточенное сопротивление со стороны в первую очередь шейха улицы Мухтара, любое слово которого было равносильно закону, и хаджи Абдессаляма, старейшего жителя улицы. Шейх Мухтар и хаджи Абдессалям играли первую скрипку во всех происходивших на нашей улице событиях.
Между тем жизнь текла, время брало свое и в большинстве случаев покрывало все происходившие события паутиной забвения. Но не историю, связанную с именем Умм Дафаир. До сегодняшних дней на улице вспоминают эту историю.
Как утверждает мой друг Айяд, все началось субботним январским утром. Хаджи Абдессалям восседал под зимним солнцем на своем вечном стульчике, выставленном у входа в принадлежащую ему лавку, и с тремя расположившимися напротив него собеседниками убивал время в горьких сетованиях на тему о нынешних нравах и мирской суете. В это время на улицу въехала пролетка, в которой сидели девушка лет восемнадцати и женщина, закутанная в белую фирашию. На козлах рядом с кучером восседал маленький мальчик. Хаджи Абдессалям неожиданно вскочил, всплеснул руками и скороговоркой забормотал: «Спаси, аллах! Спаси, аллах!» Эта девушка, Умм Дафаир, одетая по-европейски, нагло выставляла напоказ свою красоту. Хаджи Абдессалям непроизвольно сделал несколько шагов в направлении удаляющейся пролетки.
будто не веря, что увиденное им не было миражем. Когда он вернулся, то прочел в глазах собеседников немой вопрос. Как бы в ответ, он погрозил им пальцем и снова водрузился на стульчик. Затем на узкую улочку въехал грузовик, нагруженный домашней утварью, и на скорости, подняв тучу пыли, что весьма не понравилось хаджи Абдессаляму, подкатил к бывшему дому маэстро Масуда, купленному им, судя по слухам, за фантастическую цену. Один из собеседников устремил вопрошающий взгляд на хаджи Абдессаляма в ожидании информации о новых поселенцах. Тот без слов дал понять, что за этим дело не станет — нужно лишь набраться терпения.
На следующее утро хаджи Абдессалям открыл свою лавку немного раньше обычного и, заняв свой наблюдательный пост, принялся ждать. Спустя некоторое время из дома вышла Умм Дафаир, направляясь в школу. Хаджи буквально приковал свой взгляд к девушке. Проходя мимо, она смущенно взглянула на него. У хаджи екнуло сердце. Он ожидал, что девушка поздоровается с ним, однако та молча проследовала дальше.