— Ну что? До завтра? — спросил он, стеснительно опустив глаза. Его лицо освещали предзакатные лучи, что придавало особой романтичности.
— Ага, — отозвалась Вика с грустью, она тоже заскромничала, ей не хотелось расставаться. Собственно, они так и стояли в нерешительности, не торопясь делать первый шаг. И вдруг Вика, прям как тогда в садике, потянулась, привстав на цыпочки и поцеловала Костю прямо в губы. Первое, что он испытал, это удивление. Из его рук даже выпала йо-йо. После пришла радость. Его губы ответно потянулись к её. И их поцелуй получился практически настоящим, не хватало лишь одной детали и Костя аккуратно приобнял её за талию. Они навсегда запомнят его, свой первый самый искренний и чистый поцелуй.
Вика выглядела уставшей и измотанной. Под глазами назрели тёмные круги, что могло свидетельствовать о систематическом недосыпе. А красные глаза и растёкшийся макияж, говорили о том, что она совсем недавно плакала.
Без лишних вопросов Костя впустил её в дом. Он погрел чайник и заварил свежий чай. Он подозревал, что бедняжка добиралась до его дома пешком. А ведь на улице моросил промозглый октябрьский дождь.
— Есть что-нибудь выпить? — шмыгнув носом, спросила она.
— Только это, — Костя покачал коробочкой с чаем и бергамотом, — Я не пью. Как ты узнала мой адрес? — он разлил по чашкам кипяток, запарил вкусно пахнущие чайные пакетики и сел на соседний стул.
— Через компьютер заведующего, — пояснила Вика, не глядя ему в глаза.
Костя кивнул, не зная, как задать самый главный вопрос, — что именно её сюда привело в столь поздний час?
— Костя, — она подняла свои огромные заплаканные глаза, пронзая его сердце болью. — Моя дочь видела её, — и горько зарыдала.
Ему не требовалось дальнейших объяснений. Пока что не требовалось. Костя обнял её. И захлёбываясь слезами, Вика стала рассказывать дальше.
— А ещё девочка. Она пришла с бабушкой ко мне на приём. Она рассказала, что видит друга у пруда в парке, который утонул там прошлым летом. И он просто стоит и молчит, понимаешь?
Костя всё понимал.
— Я не знаю, что мне делать…
Он всё ждал, когда она немного успокоится, убаюкивая в своих руках, как младенца.
Прежде чем отправиться к Косте, Вика позвонила мужу и солгала, что собирается переночевать сегодня у матери, мол у той подскочило давление. Поэтому сразу после работы она поехала к маме и пробыла у неё пару часов, она усердно прятала расчесанные руки под рукавами, когда уговаривала маму ничего не говорить Паше, ещё какое-то время её пришлось убеждать, что она не завела себе любовника.
— Мам, просто поверь мне, так нужно. Если Паша позвонит, скажи, что я в ванной, а у тебя действительно высокое давление, — уговаривала она мать, держа за руки. Ещё она пообещала рассказать всё после. Адрес Белогородова она действительно отыскала в компьютере заведующего хирургического отделения, пока тот отлучался к пациентам. Она вела себя как воровка, да и чувствовала себя примерно также, но просто подойти и спросить напрямую естественно не могла, могли возникнуть совсем ненужные вопросы.
Добираться пришлось аж через весь город, она застыла, продрогла и кажется подхватила простуду, но всё это отходило на второй план, когда она представляла, что её дочка протягивает ручку к невидимому человеку и исчезает.
После того, как Вика немного успокоилась, они перебрались в зал, уселись на диване и Костя попросил рассказать её обо всём, что случилось более подробно. Она пила уже вторую по счёту кружку чая и только сейчас начала согреваться. Она вздохнула, понимая, что без этой части, Костя не сможет в полной мере понять, что именно её так напугало. И она рассказала всё; о случае в бассейне, о том, как её доченька разговаривала с кем-то невидимым и чуть было не протянула к нему свою ручонку. И о бабушке с девочкой, которая до жути напомнила её саму в детстве. Под конец она опять чуть не разрыдалась, но Костя вовремя успел её обнять. К своему ужасу он понял, как сильно по-прежнему любил её. Он заботливо вытер с её лица слёзы и не отдавая отчёта своим действиям поцеловал в губы. Они оказались солоноватыми на вкус, но всё такими же желанными.
— Не надо, — она отстранила его от себя. — Я здесь не для этого.
— Прости, не знаю, что на меня нашло, — мысленно он обругал себя самыми плохими словами.
— Ничего, — она попыталась разрядить обстановку, встала, поставила на журнальный столик кружку и сказала, — Ты говорил, что не оставил попытки, узнать, как уничтожить её?