Себастьен сидел рядом, вставал, что-то где-то делал и с кем-то разговаривал, потом возвращался и снова сидел рядом.
На паркете происходило действо в лучших традициях праздников палаццо д’Эпиналь, только рулил почему-то Карло, а не Гаэтано. Танцевали какие-то буйные общие танцы, бегали цепочками, играли в игры на грани приличия (впрочем, для них всех понятия приличия выглядят очень по-разному, так что…)
Элоиза не заметила, как Марни в очередной раз откуда-то пришёл и сел рядом.
— Сердце моё, вы в порядке? Вас не нужно срочно спасать?
— Нет, — улыбнулась она. — А почему вдруг спасать?
— Я помню, как однажды вы испортились на ровном месте, и слегка опасаюсь.
— Вот вы про что. Честно — я очень устала. Но я понимаю, что нужно дождаться финала, и молчу.
— Вы хотите увидеть, как все местные жители вернутся на свои холсты?
— Нет. Более того, окажись я сама на их месте — мне было бы неприятно, если бы меня кто-то увидел в такой момент.
— Тогда что вы думаете о том, чтобы нам сейчас встать и тихо исчезнуть?
— Вы уверены? — нахмурилась она. — А наши люди? Им весело, не нужно их сейчас дёргать.
— Вот поэтому я и говорю — тихо. Ну, попрощаться с хозяином дома и с кем захотите. Лодовико останется, я только что поговорил с ним, он сказал — справится. Варфоломей тоже пока не торопится, у него там высокоучёный разговор с госпожой Гортензией и здешним хранителем.
— А вы уверены, что мы можем оставить наших людей, и с ними ничего не случится?
— Госпожи Барбареллы в доступе нет, у неё какие-то свои дела. Госпоже Гортензии мы сделали такое предложение, от которого она не смогла отказаться, в курсе также монсеньор Алессандро. Не знаю, рассказали ли господину Пьетро, но уже не важно.
— Что вы задумали? — удивилась она.
— Разыскать украденный подлинник Розальбы Каррьеры, сгинувшую Джиневру Донати. Кстати, она приходится сестрой вашему любезному кавалеру.
— Которому из? — подняла она бровь.
— Тому, который про менуэт.
— Супругу Гортензии? Тогда понятно. Но вам по силам эта задача?
— Нам по силам, — усмехнулся он ей в ухо. — И нас не ограничивают во времени. Успеем за год — молодцы. Не успеем — ещё поищем. Ну как, отправимся?
— Хорошо. Но нужно попрощаться.
Они нашли госпожу Гортензию за столом вместе с Лодовико, отцом Варфоломеем, местным хранителем и местным же охранником.
— Госпожа Гортензия, мы собираемся вас покинуть, — сообщил Марни.
— Сейчас? — нахмурилась она. — Боюсь, до утра это невозможно. Сначала уйдём мы, а потом уже — вы все.
— Кто это сказал? — улыбнулся Марни.
— Так заведено, — пожала она плечами.
— То есть всё равно вы решаете? Тогда решите в нашу пользу, пожалуйста. Её высочество танцевала со всеми и как никто, но сейчас едва держится на ногах. Я бы хотел доставить её домой.
— Я боюсь, что одна не решу этот вопрос, — покачала она головой. — Но я думаю, что вы можете попробовать.
— Благодарю вас, — Марни поклонился и поцеловал ей руку.
— Идёмте, я провожу вас, — сказала Гортензия.
И тут из зала появился Пьетро Донати.
— Очень удачно, господин Донати, — улыбнулась Элоиза. — Мы уходим. И хотим поблагодарить вас за необыкновенный приём.
— Как это уходите? Никто не покинет дом до рассвета! — сообщил он.
— Вы так привыкли к нам, что не хотите расставаться? — поинтересовался Себастьен.
— Нет, спасибо, — покачал он головой. — Хочу. Очень даже хочу. Несмотря на то, что вы, ваше высочество, блестяще танцуете вольту.
— В таком случае — прощайте, — Марни поклонился. — Действительность превзошла самые смелые ожидания. В любом случае, я желаю вам ещё много раз вот так принимать гостей в вашей бальной зале.
— Но вы не сможете выйти за ворота!
— Мы, с вашего позволения, попробуем выехать, — усмехнулся Марни. — Не получится — вернёмся. Но если вдруг я не досчитаюсь поутру кого-нибудь из моих людей — пеняйте на себя. Вернусь завтра же и собственноручно проверчу дырку в вашем портрете.
— Думаю, не понадобится. Если вам удастся — прощайте. Если же нет — ваше высочество, я приглашаю вас на финальный вальс.
Развернулся и ушёл обратно в залу. И не слышал, как Элоиза пробормотала, что уже обещала этот танец.
Они спустились вниз — с Лодовико, Гортензией, Варфоломеем и местным охранником Паоло. Марни принёс Элоизе предусмотрительно присланный тётушкой вместе с платьем суконный плащ («На улице зима, а ты куда-то собралась в бальном платье без плаща? Не сошла ли ты с ума?»), Паоло отпер двери, и все они вышли на улицу.