— Неужели сейчас все девушки такие? Я не верю.
— Самые интересные — такие. Которые восхищают, с которыми не скучно.
— Так ведь и ты восхищаешь, и с тобой, я думаю, просто не может быть скучно! Ты красив и горяч, и выдумщик, и в любви ты хорош. Правда, неужели вокруг нет ни одной девушки, которая была бы влюблена в тебя и готова быть с тобой до конца? Просто не верю. Они должны быть непременно. Наверное, ты просто не задумывался и плохо искал. Поищи хорошенько!
— А через год прийти и рассказать тебе? — его улыбка стала грустной.
— Нет, не приходи, — замотала она головой и отвернулась. — Не нужно.
Живые — живым. Он всё равно когда-нибудь состарится, а она здесь — навечно.
— Не печалься, слышишь? Нам подарили эту ночь. Без встречи с тобой моя жизнь была бы совсем другой, веришь? Вот, возьми, — он поднял с полу то, что носил на шее вместо шарфа, отстегнул яркий синий камень в оправе и вложил ей в руку. — Просто на память обо мне, — и снова обнял её.
Он прав — уж лучше целоваться до последнего, чем ждать первого луча солнца и печалиться о его неотвратимости.
Кьяра и Донателло сидели в пустом зале возле бального, и она пересказывала ему сюжет одного недавно прочитанного романа — нет, не того что о Донати, другого, когда к ним подошла госпожа Жермена, бабушка Донателло, и позвала его с собой. Он извинился и ушёл.
Тогда Кьяра огляделась и поняла, что за окнами-то уже светло! Похоже, скоро взойдёт солнце!
Она вскочила — насколько ей позволило пышное платье и уставшие ноги, и заглянула в бальную залу.
Тихая музыка играла мягко и ненавязчиво, никто ничего не танцевал, все стояли небольшими группами и о чём-то говорили. Все местные, те, кто сошёл с картин. Никого из палаццо Эпинале не было видно. Донателло стоял вместе с бабушкой и двумя джентльменами во фраках, и почтительно слушал одного из них.
Кьяра поняла, что идти через зал сейчас не стоит, и прошла снаружи, по опоясывающему коридору, туда, где стояли столы с закусками.
Она пришла правильно — там нашлись все гости и все местные сотрудники. Дон Лодовико отчётливо обрадовался, когда увидел её.
— Я уже собирался тебя искать, — хмуро сообщил он. — Времени почти половина восьмого, скоро солнце взойдёт. Не теряйся, хорошо?
— Конечно, — кивнула она. — Я только хотела попрощаться.
— А с тобой-то хотели попрощаться? — он продолжал хмуриться.
Кстати, а где монсеньор и донна Эла? Их же не съели? Остальные вроде здесь, все, ой нет, Гаэтано не видно. Наверное, найдётся.
Джованнина пересказывала господину Маркони, местному хранителю, какую-то услышанную ночью историю, он только качал головой. Франческа что-то говорила Октавио, он держал её за руку и слушал.
Когда часы пробили половину восьмого, из залы появился господин Пьетро. Оглядел их всех.
— Вы сможете покинуть дом после нас. Уже скоро.
— Да, господин Донати. Мы так и сделаем, — кивнул дон Лодовико. — От имени всех нас благодарю вас за гостеприимство.
— Не могу сказать, что был рад вас видеть, но соглашаюсь с неизбежностью. Видимо, другого варианта и вправду не существовало.
— А я думаю, сын мой, что всё к лучшему, — вмешался подошедший отец Варфоломей. — Вы познакомились с Патрицио, а Патрицио познакомился с вами. Когда он придёт в себя — а это случится скоро, я думаю — он станет работать к вашей взаимной пользе. И подумайте о такой вещи: будет хорошо, если всегда какой-нибудь разумный сотрудник музея будет знать вашу тайну. Да, он будет пользоваться ею сам, но и сможет оберегать её от других, менее разумных. Я бы на вашем месте взял это за правило. Глядишь, и не придётся уничтожать глупых и некомпетентных.
— Я подумаю, святой отец, спасибо, — усмехнулся Пьетро.
Видимо, мысль о том, что с живущими сейчас можно договариваться, умерла разом с господином Казолари. Но жизнь-то продолжается!
— И сразу договоримся, что кто-то из нас придёт через год — рассказать о поисках вашей потерянной картины, — добавил дон Лодовико. — Или же она сама уже будет к тому времени здесь.
— Было бы неплохо, благодарю вас, — церемонно кивнул Пьетро. — Но сейчас наше время заканчивается, и я прошу вас спуститься вниз. Остальное касается нас и только нас.
— А попрощаться можно? — Кьяра сама не поняла, как осмелилась спросить.
Господин Пьетро осмотрел её с высоты своего роста, как будто впервые увидел.
— Если вы желаете, — пожал он плечами.
— Я тоже желаю, — сказал вдруг Паоло, местный охранник.
— Ступайте, но не задерживайтесь здесь, — кивнул им хозяин. — И прощайте.