– Выйдите все, – коротко приказал я по-русски.
– Митька, – сказал старик, – затопляй баню да топи покрепче как для меня.
Родственники вышли. Портной сразу стал обмерять старика, повар занялся приготовлением пищи для меня и старика, а парикмахер стал раскладывать свои инструменты у стола.
Старик безропотно принимал все наши манипуляции. Портной убежал подгонять почти уже готовый костюм, а парикмахер пригласил сесть на лавку у стола.
– Бороду оставь, – пробурчал дед и сел, поглядывая, как его укутывают простынёй.
Я вышел на крыльцо покурить. Над баней вился лёгкий дымок. Только хорошие сухие дрова дают такой дымок. Солдаты помогали набирать воду и устраивались на отдых. Лейтенант пошёл проверять охранение.
Войдя в дом, я просто поразился тому, как изменился дед Сашка. Передо мной стоял, по крайней мере, профессор или научный работник с аккуратной причёской и коротко подстриженной бородой.
– Пошли в баню, – сказал мне старик и пошёл первым.
Баня топилась по-чёрному. Запаха гари уже не было. Старик зачерпнул кипяток из вмазанного в каменку котла и плеснул на чёрные камни. Паром меня пригнуло к дощатому полу. Зато дед Сашка взял кошму, встал на верхнюю полку и заткнул дыру в потолке.
Наконец, я придышался и сел на нижнюю ступеньку полка. Жар приятно охватывал всё тело. Словно читая мои мысли, дед Сашка сказал:
– Что, давненько не парился в русской бане? В Европах-то разных этого не понимают, а нам с тобой помыться нужно да белье чистое надеть, потому что от того, что я буду говорить твоим начальникам, не поздоровится ни мне, ни тебе.
– А советские начальники к тебе приезжали? – спросил я.
– Приезжал один где-то год назад, немного послушал, а потом сказал, чтобы я язык свой укоротил, а то он меня до Колымы доведёт, – сказал дед Сашка. – А я давненько твоего приезда ожидаю.
– Откуда же ты это знал? – спросил я.
– А вот помоемся, так я тебе всё подробненько и обскажу, – сказал старик. – Давай-ка, ложись на полок, попарю тебя по-стариковски, потом себе веничком добавишь.
После стариковской парилки я кое-как выполз в предбанник, а оттуда на улицу, где стояли ведра с колодезной водой.
– Воды, – просипел я и протянул руку к ведру.
Сопровождавший меня офицер метнулся в дом за кружкой, а у меня хватило сил рявкнуть на часового:
– Лей быстрее воду, болван!
Солдат схватил ведро и вылил на меня. Ледяная вода освежила горящее тело. Второе ведро я уже лил сам, покряхтывая от удовольствия. Третье ведро вылил на вылезшего на улицу деда Сашку.
– Чего-то мы с тобой переборщили, – сказал дед, – пошли мыться, за один раз напарились.
Глава 8
Дома уже был накрыт приличный стол.
– Господа офицеры, в баню, – сказал я командиру взвода охраны и своему сопровождающему. Хотя, что они понимают в бане, потом будут говорить, что мылись в ужасных условиях. Дикари, однако.
Приготовленные для меня бязевые рубашка и кальсоны были немного велики, и их пришлось подворачивать. Бельё чистое, отбитое вальком и прокатанное рубелем. Когда мы вошли в горницу, мои офицеры даже вздрогнули. Посмотрим, какими они вернутся.
– Ну что, дед Сашка, – сказал я, разливая водку по гранёным рюмкам на маленькой ножке, – после бани прохоря продай, а рюмку выпей.
– Суворов это говаривал, – сказал дед, поднимая рюмку, – ну, со здоровьицем, – и выпил, приложив тыльную сторону ладони к носу в качестве закуски.
– Ты рукой-то не занюхивай, а закусывай, смотри, чего тут наготовлено, – сказал я, показывая на нарезанную ветчину из Голландии, финское салями, прибалтийские шпроты, итальянские оливки, местное сало и яичницу из яиц с ярко-оранжевым желтком на огромной сковороде.
– Ты смотри, целая география на столе, а поесть-то и нечего, разве что сало вот, да яичница. Это вот за этим вы к нам пришли, с голоду у себя пухнуть начали? – с ухмылкой спросил меня дед Сашка.
Ох, и ехидный же этот дед, он ещё даст нам прикурить. Такие люди, как он, правду-матку в глаза режут, и им все с рук сходит, потому что к юродивым в России всегда было уважительное отношение как к гласу Господнему. А дед Сашка совсем не был юродивым. Что-то мне подсказывало, что под седой причёской были такие знания, которые нам и не снились.
– Ты, дед, смотри при других такое не говори, а не то наживёшь на свою задницу приключений, – предупредил я его.
– Да нешто я не знаю, что только с тобой можно по-человечески говорить, – сказал дед Сашка.