Глава 4
Да, снова неприятности. Не успел приехать и толком обосноваться, не успел отойти после вчерашней разборки на болоте, а тут уже местная шпана докапывается. Конечно, можно убежать. Вот только упрямство не позволяло. Чтоб эти молокососы да на боевого офицера… Эх, никак не могу с прошлым своим расстаться.
— Чего уставился? — повторил здоровый малый. — Подь сюды, говорю.
— Тебе надо, ты и подойди, — ответил я спокойно.
Ребятня заулюлюкала. Кто-то предложил навалять мне.
Белобрысый парнишка крикнул:
— Хана тебе, барчук. Бульдог тебя сейчас размажет.
— Слыш, а ты чего дерзишь-то? — здоровяк направился ко мне, за ним — остальные. Окружили и принялись наблюдать за развитием событий. — Язык длинный у тебя. Укоротить что ли? — задира придвинулся ко мне вплотную. Я был не самого низкого роста, но этот Бульдог оказался на полголовы выше меня, да и телосложением помощнее.
— Укорачивалка не выросла, — говорю.
— Для тебя хватит. А то борзеешь, гляжу. Ходишь по нашей улице, значит, и дерзишь.
— А она подписана, что ли, что ваша? — не унимался я.
— Я тебе на морде ща подпишу.
— Послушай, как тебя там, — мне надоело препираться. — Я иду никого не трогаю. А ты тут прицепились, как банный лист. Может, займётесь своим делом, а я — своим? И все счастливы останутся?
— Умный, что ли такой? Указывать будешь? Нарядился и думаешь, всё можно? — Бульдог совсем разъярился. — Зубы что ли лишние?
— Так чего хотел-то? — спрашиваю.
— Морду тебе набить. Чтоб не выёживался.
— Ну попробуй, — пожал я плечами.
Парень хотел ударить мне в лицо, но к счастью, мои наработанные годами рефлексы со сменой тела никуда не пропали. Сделав нырок, я нанёс левый боковой в голову (до которой еле достал), и отскочив в сторону, оказался у противника за спиной. Принял боевую стойку.
Мальчишки тут же разошлись в стороны и выстроились кругом вокруг нас, образовав подобие арены.
— Давай, Бульдог, наваляй барчуку! — подзадоривали они здоровяка.
А тот, будто и не почувствовал удар, развернулся и ринулся на меня, словно желая снести своей массой. Я снова ушёл с линии атаки. Техника у моего оппонента была никакая. Замахивался постоянно, открывался. Удар не поставлен. Впрочем, такой шкаф даже непоставленным ударом мог зашибить на смерть, а потому я решил пока не сближаться, сохранять дистанцию и выматывать противника. Бить же я собирался только руками, используя то, что Михаил и так уже наработал до меня.
А парень ещё пуще разозлился, но теперь бросаться на меня не стал.
— Бегай, бегай, — процедил он. — Добегаешься, ссыкло.
Он ещё раз попытался меня достать, но я, уклонившись, двинул локтем в рёбра и снова оказался вне зоны досягаемости. Здоровяк зарычал то ли от боли, то ли от ярости и опять ринулся в атаку. Тут я ему нанёс боковой в челюсть, ибо противник мой даже и не думал прикрывать подбородок. Этот удар произвёл на него более ощутимый эффект: Бульдог пошатнулся и чуть не упал. На мгновение потерял ориентацию, и я, улучив момент, провёл ему двоечку в голову, а затем мощным ударом в печень заставил согнуться. Ещё одни сильный удар по голове — и здоровяк лежит на пыльной грунтовке.
Ребята — в шоке. Стоят, молчат, переводя недоумённые взгляды то на меня, то на пытающегося подняться Бульдога.
— Ну что, кто следующий? — спросил я, обводя взглядом собравшихся. На миг показалось, что на меня сейчас ринутся всей толпой. Один парень, длинноносый с наглыми глазами навыкате, что-то сжимал в кармане жилетки. Он было хотел двинуться ко мне, но второй, рыжий веснушчатый, его остановил жестом. Другие не торопились вступаться за своего товарища. Не гопники, похоже — обычные дворовые ребята.
— Ни хрена себе! — воскликнул белобрысый шкет. — Барчук Бульдога уделал. Видали?
Двое старших помогли Бульдогу подняться, а тот отошёл в сторонку и присел на траву, приходя в себя.
— Ну ты даёшь. Где так махаться научился? — удивился рыжий малый. Он тоже был рослый, но совсем не «боевого» телосложения. Одет он был лучше остальных: чистый сюртук без заплат, кожаные туфли, новенькая кепка.
— Да так, занимался, — я поправил одежду и осмотрел разбитые костяшки пальцев. — Жить захочешь — научишься.
Когда я подошёл к Бульдогу, он даже не посмотрел на меня. Уставился угрюмо в землю.
— Если башка кружится — это сотрясение. Полежать надо пару дней, — сказал я. — А лучше — в больницу сходи на всякий случай, — потом я окинул взглядом собравшихся. — Ладно, пацаны, бывайте.