Возле рыночной площади было людно. Торговцы зазывали к лавкам, покупатели торговались. Меж рядов важно расхаживал городовой, внимательно наблюдая за народом, особенно приглядываясь к чумазой ребятне беспризорного вида, что шастала среди прохожих. Автомобиль с высоким угловатым корпусом и табличкой «паровой извозчик», установленной на крыше, поджидал на углу пассажиров. Водитель курил самокрутку, облокотившись о капот.
А мне уже начали порядком надоедать взгляды, бросаемые местными в мою сторону. Немного неловко даже себя чувствовал, словно не дорогой сюртук надел, а горшок на голову. Людей в богатой одежде на улице вообще не было, поэтому не удивительно, что я оказался тут белой вороной. А ещё местные мальчишки-попрошайки тут же слетелись ко мне, как мухи на… мёд, и начали клянчить деньги.
Отвлечённый этой суетой, я даже не заметил, как кто-то залез мне в карман. Почувствовав лёгкий толчок, я на рефлексе обернулся и едва успел схватить вора за рукав. Это оказался ребёнок — пацан совсем мелкий, лет семи-восьми. Поняв, что из моих крепких пальцев невозможно вырваться, он жалобно заскулил, что ему есть нечего, родители умерли и вообще всё плохо. В это охотно верилось, стоило только взглянуть на его тощую физиономию.
А городовой — тут как тут.
— А ну пошли вон, пока в каталажку не упёк! — рявкнул он на попрошаек, и обратился уважительно ко мне: — Всё в порядке, господин? Этот вас ограбить пытался?
— Не, — говорю. — Всё хорошо. Просто общаемся.
Что-то мне жалко стало мальчонку.
— Ну как знаете, — хмыкнул страж порядка. — Только вот зря защищаете его. Таких плетьми бить надо, чтоб неповадно было.
Он развернулся и важно пошёл прочь, поглядывая в мою сторону.
Я присел на корточки, не разжимая руку воришки.
— Послушай, приятель. Считай, я добрый сегодня. Но если ещё раз увижу, что по карманам лазишь, не отвертишься. Понял меня? — я достал пару железных рублей и вручил пареньку. — Беги отсюда.
Тот радостно закивал и, когда я разжал пальцы, рванул, только пятки засверкали. А я остался в задумчивости. И жалко, с одной стороны, а с другой стороны, понятно, что два рубля беде не помогут. Ну проживёт сегодняшний день, а дальше? Или убьют или в тюрьму упекут рано или поздно. И таких тут полно было вокруг. Какое-то неблагополучное место.
Нагнав полицейского и узнав у него, где тут магазин одежды, я направился закупаться вещами.
Небольшой магазинчик находился сразу за рынком в переулке. Когда зашёл, хозяин, виновато улыбаясь, попытался объяснить мне, что у них нет одежды для господ, но я успокоил его:
— Ну и хорошо. Как раз ищу что-нибудь попроще. Не такое… броское. Есть на меня размеры?
Вскоре я оказался облачён в коричневый сюртук из грубого сукна, такой же жилет, бесформенные штаны и драповую клетчатую кепку. Туфли тоже купил поскромнее. Взял дополнительный комплект верхней одежды, пару сорочек, а так же заплечный холщовый мешок, куда сложил свой «барский» наряд. На всё про всё потратил почти восемьдесят рублей. Конский ценник по местным меркам. Но зато теперь я полностью походил на среднестатистического горожанина… наряженного, как на праздник. Ведь чтобы приобрести совсем аутентичный вид, следовало поносить эту одежду лет пять и пару раз разодрать колени и локти.
Тут же я разузнал про книжный магазин. Продавец услужливо объяснил, как туда добраться.
Нужную улицу и сам магазин я нашёл без труда: центр города был довольно компактным — не заблудишься. Вот только книг продавалось мало, да и то, в основном, беллетристика: полки оказались заставлены женскими любовными романами и детективами в мягких обложках. А когда я попросил что-то по истории страны, продавец долго чесал затылок, а потом достал с бокового стеллажа увесистый том и положил на прилавок. «История государства Российского и великих родов» — гласило название. Обложка блестела посеребренными вензелями и выглядела весьма внушительно. Стоила книга аж целых пять рублей, тогда как беллетристика — копеек по тридцать-сорок. Но я без сожаления расстался с ещё одной банкнотой: что-то подобное я и искал, где всё и сразу.
Обрадованный столь удачным приобретением, я отправился домой, намереваясь следующие пару дней посвятить изучению истории. Заодно прокатился на местном паровом автобусе, чтобы пешком не идти. Он был медленны и дымил, как паровоз, да и в облике что-то похожее имелось: короткий круглый котёл спереди, труба — паровоз на колёсах, одним словом. Остановку, правда, свою я пропустил, вышел недалеко от металлургического завода. Вблизи он производил ещё более жуткое впечатление, особенно своими огромными доменными печами. Кварталы вокруг были застроены длинными дощатыми домами, напоминающими с виду лагерными бараки.