Погруженный в новые впечатления, он не заметил, как добрался до вершины холма.
Божественный запах жареной картошки ударил его под дых, едва миннезингер открыл дверь дома, напоминая, что давность съедения последней нормальной еды исчисляется даже не часами – днями. Тихо пожелав соседям, не закрывшим при жарке дверь, опрокинуть сковородку, он со скоростью усталой улитки поплелся на пятый этаж.
Дверь его квартиры была не заперта.
Свет нигде не горел, но в сиянии луны было видно немытую сковороду в лохани для грязной посуды и одинокую тарелку на столе. Запах же картошки практически сбивал с ног, заставляя желудок, свернувшийся, как кошель бедняка, завыть дурным голосом.
- Что ты тут делаешь? – в дверном проеме спальни нарисовалась незнакомая женская фигура[27].
- Кто тут?! – Кириан шарахнулся к выходу – и вдруг вспомнил.
«Среднего роста… Волосы темно-русые до плеч… или ниже?.. В сером шелковом платье, отороченном серым и белым мехом… в серой пушистой горжетке… Еще у нее глаза зеленые были. Необычно зеленые. Как изумруды. И ногти, накрашенные ярко-алым лаком…»
- Сиххё косолапые… - в изнеможении наваливаясь на стену, выдохнул он, ухмыляясь, как дурак. – Это я должен спросить, что ты тут делаешь!
- Поела. Сижу на подоконнике, жду утра, - равнодушно ответила кошха. – Утром вернусь к своему народу.
- Кхм… А-а… Ну да, - улыбка сползла с лица миннезингера.
- Теперь твоя очередь отвечать на вопрос.
- Не поел. Тащусь по холодным улицам. Ничего и никого не жду… кроме кредиторов, конечно. Утром останусь тут.
Кробх Дерг хмыкнула:
- Ты еще можешь пожелать вернуть всё, как было.
- Всё, как было – это до того момента, когда я нарядился в малиновую куртку с воротником из кошхи и пошел искать Свинильду?
- Да.
- И это значит, что я забуду всё, что было после?
- Да.
- Я не хочу забывать.
- Но твое желание принесло тебе больше бед и огорчений, чем счастья.
- Мягко говоря, - усмехнулся бард.
- И, несмотря на это, ты хочешь помнить всё?
- Да. Потому что, хоть бед и огорчений случилось преизрядно, сдается мне, что и радость помахала мне хвостом.
Он встретился взглядом с Кробх Дерг, и та усмехнулась:
- Прощаясь?
Кириан опустил глаза и невесело повел плечом.
- Не знаю. Может быть. И если она захочет уйти – я не смогу ее удержать. Но я хочу помнить о том, что она была. Она сделала меня другим человекам, хотела того или нет. Лучшим или худшим – я пока не понял. Но если бы встретился с ним в кабачке… мне кажется… то не отказался бы пропустить с этим парнягой пару кружек сидра и спеть по его заказу.
Кошха фыркнула, раздраженно сверкнув очами:
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, бард Кириан. Я вообще не понимаю тебя и чего ты хочешь! Давай не будет терять время. Загадывай новое желание, я его исполняю и ухожу.
- Но ты уже исполнила одно, и я от него не отказался, значит, ты мне ничего не должна.
- Желание, которое не принесло радости, не считается!
Взгляд человека встретился со взглядом кошхи:
- А если я не буду ничего загадывать?
- Отчего? – опешила гостья.
- Оттого, что мне нечего хотеть: всё, что нужно, у меня есть. Всё, чего нет, мне не надо. Но я отпущу тебя. Если ты хочешь – иди. Возвращайся к своим сородичам. Ты и так слишком много времени провела среди шумных и вонючих существ, хуже которых только собаки. Ты мне ничего не должна. В конце концов, это ведь я тебя уронил в воду.
Взгляд кошхи холодно блеснул:
- По правилам моего народа я должна выполнить твое желание. И если тебе так не терпится со мной расстаться, я могу починить твои штаны, порванные на пристани. Или пожарить картошку.
Кириан странно улыбнулся и покачал головой:
- Нет. Я никогда не попрошу тебя ни о чем.
- Но тогда я не смогу от тебя уй… - кошха осеклась, и глаза ее расширились и вспыхнули зеленым огнем: - Ты не хочешь, чтобы я от тебя уходила!
- И ты не хочешь от меня уходить, - тихо проговорил менестрель. – Я всё знаю. Раз уж ты назвала меня одним из самых начитанных людей королевства, для поддержания образа мне пришлось идти в библиотеку и сидеть там, по уши в пыли и библиотекарях, пока не отыскал все упоминания о людях и кошхах за несколько веков. И узнал, что даже те немногие, что спасали кошхам жизнь, получали максимум кошелек с золотыми монетами странной чеканки и взмах хвоста на прощание через пару секунд после того.
Кробх Дерг опустила глаза.
- Я пришла из любопытства и осталась из любопытства. А ведь мне говорили, что любопытство опасно не только для кошек…
- А сейчас ты остаешься… тоже из любопытства?
- Для поддержания образа наиумнейшего тебе придется выяснить это самому, - глаза Кробх Дерг шкодно блеснули. – А еще ты обещал мне рассказать, чем кончилась история с Гаурдаком.
- Пойдем на подоконник – и я сдержу свое обещание, - улыбнулся бард. – Но кроме этой истории я знаю еще много-много других, Кробх Дерг.
- Если ты так же хорошо рассказываешь, как дерешься, - лукаво улыбнулась гостья, оборачиваясь кошхой, - то я могу задержаться здесь немного дольше, чем предполагала. И можешь называть меня Эвелин.
[1]Такие же мелкие и приблизительно с таким же содержанием серебра.
[2] Или мягких – в ее случае.
[3] Боль в изодранном новом камзоле и почти новой рубахе была хоть и физически не ощутима, но мук – а также виртуозности и вдохновения – добавляла не меньше телесной.
[4] Не то, чтобы у него не было денег на продукт подороже: его величество Конначта, после известных событий обзаведшийся прозвищем «Плененный», заботился о благосостоянии своих друзей и придворных. Просто у кабатчика не нашлось ничего приличнее, а терпеть до следующего заведения не нашлось сил у Кириана.
[5] «И не лень им было ее переть сюда из Улада», - машинально уточнил устаревшее суеверие бард.
[6] На тот случай, если окажется прав, что не за что, и духи, ошибившиеся один раз, второй промах допустить не захотят, и кружку дематериализуют.
[7] В случае кошхи.
[8] Потому что на груди они не сходились.
[9] Под меланхолическое «Крученый…» кошхи.
[10] Речей, от которых краснеют.
[11] Ну не нарочно ведь, да?
[12] А очень хотелось.
[13] И чуть менее – к почти таким же высоким этим вечером ценам.
[14] Хотя в его сознании, прежде чем отредактироваться, оно звучало как «Ну да… сбылась мечта идиота… И что мне теперь делать?..»
[15] И практически постоянно этим одним и тем же оказывался барон Ангус Найси. И гораздо реже – пока – барон Кириан Айлилл.
[16] «Не пробовал на вкус» как пришло в гудящую от пережитого голову, так и ушло.
[17] Главная из которых была: «Вы что, с ума все посходили???!!!»
[18] По своему. Кириан при этом досадливо поморщился: неприятно, когда тебя опережают.
[19] «Ну не для молока же!..» - пришла и ушла испуганная мысль.
[20] По сравнению с посыльным из обувной лавки.
[21] Смертная казнь в жизни человека бывает один раз, а рыцарский титул дается пожизненно.
[22] Под задумчиво-меланхолическое Кайденна: «Низко летит. К дождю, наверное…»
[23] Он с удовольствием держался бы еще за ушибленные поясницу, грудь, голову, спину, плечи и ноги, но, к сожалению, рук хватало только на два объекта за раз.
[24] Час скачки на Луге тоже не прошел даром, но держаться при женщине за ушибленные тогда места бард постеснялся.
[25] Не иначе, погреться.
[26] Вместе с катушкой, шкатулкой и сундучком для рукоделия.
[27] Если бы менестрель не был так голоден и подавлен, он обязательно нашел бы для этой фигуры иные эпитеты.