Инструкция разрешала рабочим спускаться в машинное отделение только целой бригадой, так как опасность угара и отравления газом была очень велика. За короткое время здесь погибло несколько человек.
В один из дней спасал рабочих главный инженер Бардин. Два мастера, работавшие на газомоторной станции, заметив, что давление в газгольдере сильно упало, спустились в колодец проверить газопровод. Обнаружив причину аварии — разошлись фланцы газопровода, — они решили тут же, не останавливая газомотора, привести в порядок газопровод.
Иван Павлович находился неподалеку, когда рабочие станции закричали:
— Журавлев с напарником угорели! Без памяти.
Раздумывать было некогда. Бардин обвязался веревкой и, задержав дыхание, спустился в колодец. Помощь успела вовремя, оба мастера были еще живы.
Надо заметить, что это не был какой-то безрассудный шаг. Иван Павлович хорошо знал первые признаки отравления газом. «Я знал, что это чувство меня не обманет и я вовремя сумею выбраться из колодца».
Потянулись месяцы кропотливой и тяжелой работы над улучшением заводской техники. Некоторую помощь оказало разрешение взять оборудование с других, законсервированных металлургических заводов. В частности, на Дружковском заводе енакиевцы взяли турбину, которая подходила к рельсовому стану. Постепенно улучшалась работа рудников.
Отвоеванные у воды, вступали в строй все новые горизонты.
Но многое еще нарушало трудовой ритм производства. Были тут и причины, связанные с положением в стране. Хотя фронт уже не; угрожал непосредственно городу и заводу, обстановка в Донбассе была все еще напряженная, а это неизбежно в большей или меньшей мере сказывалось на работе.
В своем дневнике И. П. Бардин записал:
«Приехал на побывку в Енакиево и зашел ко мне один бывший рабочий доменного цеха, служивший в то время в Первой Конной армии Буденного. На нем была форменная одежда, нашивки с синими петлицами, шашка и прочие атрибуты военного обмундирования. Мы с ним поговорили немного, и он отправился дальше, к родственникам, проживавшим в одном из сел неподалеку от Енакиева. А через некоторое время его привезли мертвым — он был зарублен бандой махновцев из 5–6 человек.
Аналогичный случай произошел во время поездки начальника цеха Кащенко в Мариуполь. Поезд был остановлен на станции Еленовка, всем пассажирам приказано выйти из вагонов, и махновцы стали рубить головы тем, кто не мог выговорить слова «кукуруза». На глазах у всех было зарублено человек двадцать».
Тяжелая работа по восстановлению завода, общая нервная обстановка не способствовали добрым взаимоотношениям людей на заводе. Запомнился Бардину неприятный инцидент с главным механиком Свидерским, человеком довольно неуживчивым.
В один из больших авралов, объявленных в связи с аварией на электростанции, главный инженер завода распорядился о том, что нужно немедленно делать. Свидерский не послушался и даже огрызнулся. Реакция Ивана Павловича была столь же быстрой, сколь и не заслуживающей одобрения: он взял за шиворот маленького главного механика и выбросил из здания электростанции. Свидерский ругался и плакал.
На следующий день «приступили к оргвыводам». «Надо мной, как главным инженером, недостойно поступившим с коллегой, был назначен первый в то время товарищеский суд. В конторе мартеновского цеха, под председательством начальника цеха Феленковского, суд заслушал показания пострадавшего и обвиняемого. Дело свелось к извинениям и мировой. В дальнейшем отношения у нас наладились».
К этому времени относится больно ранившая енакиевских металлургов история с комиссией из Москвы. Она была направлена Троцким с заданием посмотреть на месте, есть ли смысл продолжать работу завода.