Через несколько дней было получено разрешение на осмотр заводов, и Иван Павлович выехал из Берлина.
Два первых завода — концерна «Май» в Баварии — не представляли особого интереса: на одном из них производились газовые машины, на другом — двигатели внутреннего сгорания и дизели большой мощности, предназначенные, в частности, для подводных лодок. Осмотр других доставил специалисту-металлургу немало фактов для сравнений, для будущего использования у себя на Родине.
На металлургическом заводе близ Дуйсбурга Иван Павлович познакомился с оригинальной механизацией загрузки доменных печей — с общим мостом, идущим ко всем колошникам четырех печей, и вертикальными подъемниками, подающими материалы на любую из печей. Особенностью завода «Пфениг» были водотрубные котлы, работающие на отходящих газах мартеновских печей. В то время в России как раз шла дискуссия о необходимости использования тепла отходящих газов мартеновских печей для производства пара. Многие были против, ссылаясь на американский опыт.
С большим интересом знакомился И. П. Бардин с заводами немецкого пушечного короля Круппа. В Эссене ему прежде всего показали музей фирмы, в котором без «ложной скромности» демонстрировались те орудия убийства, которые производились концерном.
На одном из заводов Круппа Бардин как специалист по достоинству оценил планировку производственного процесса. У берега реки находились краны, позволявшие прямо с барж выгружать руду на рудный двор. Загрузка всех одиннадцати доменных печей очень удобна. Доменный цех связан с мартеновским цехом, отвалами, коксовым и томасовским цехами, а последние с прокаткой.
Побывал Иван Павлович и в угольной шахте. Она принадлежала фирме «Якоби». Вот где сравнение оказалось далеко не в пользу России! «После наших енакиевских шахт, грязных, затопленных водой, захламленных, полностью не электрифицированных, не имеющих никаких хороших поверхностных сооружений и приличного подземного транспорта — повсюду работали на лошадях, по грязным мокрым путям, — шахта произвела на меня потрясающее впечатление. Ослепительно белые рудничные дворы, чистые пути, механизация выработок, прекрасная сортировка угля на поверхности, бункера для погрузки в вагоны, канатные дороги для передачи коксового угля к коксовым печам — все это было далека от того, что имелось у нас. Сильные водоотливные средства и большой запас их, хорошая вентиляция, большие турбокомпрессоры на поверхности, электрифицированные подъемные машины — для нас в то время были мечтой».
Но отметил советский металлург и другое: далеко не во всем германская металлургия шла впереди. Вот что записал он о заводе в Обергаузене: «Своей сложностью и громоздкостью завод олицетворял устарелый немецкий дух. Даже такие приемы работ, которые практиковались на некоторых заводах у нас в России еще до революции, как-то: забивка летки пушкой, охлаждение горна, подача на колошник материалов скипами, полное отсутствие людей на колошнике — у немцев не применялись. Единственно, что можно было поставить им в заслугу, это прекрасно организованное теплотехническое хозяйство завода».
В перерывах между посещениями заводов Иван Павлович спешил побольше увидеть чужую жизнь, природу страны. Запомнилось путешествие по Рейну, его живописные берега. «Остатки причудливых башен полуразвалившихся замков, среди которых был известный замок епископа Гатона, по преданию, съеденного мышами, — все было красиво и величественно».
Сильное впечатление оставил знаменитый Кельнский собор. Памятник архитектуры средних веков, он поражает грандиозностью, строгой красотой форм. Монах, сопровождавший Ивана Павловича по притворам этого величественного здания, со скорбным видом рассказывал о том, что больше всего зла причинил собору Наполеон: он вывез во Францию почти все драгоценности и самые ценные произведения искусства.
Да, так было. Впрочем, теперь к этому можно добавить, что гитлеровские головорезы оказались столь же бесцеремонными грабителями, когда их сапоги топтали Европу.
Ну и, конечно, не обошлось без разговоров о «мрачной будущем России». Один из таких разговоров произошел в Обергаузене. Накануне посещения завода Бардин встретил на улице профессора Винблата, с которым был знаком в России. Этот господин не собирался возвращаться обратно и не преминул высказать самое мрачное пророчество в адрес «несчастной русской промышленности».
— Что вы такое говорите?! Народная власть, возрождение завода, энтузиазм рабочих… Чепуха все это! Запомните, если в ближайшее время совдепия не передаст свои заводы в руки настоящих хозяев, русская промышленность погибнет окончательно.