- Вот видишь! - она не заметила его последних слов, - А разве миф не из области возможного? Ведь такое может быть?
- Может, может быть. Стоит тебе только захотеть. Но может и не быть.
- Посмейся только! - пригрозила Натали, - Возможное, - не просто отстоящее. Оно не где-то за углом или за неделей. В нем - тени нашего мира, оно - как бы близкий вариант того, что называют бытием. Чуть-чуть измени угол зрения и ты увидишь ожившую тень, воплотившийся призрак.
- А я что говорю? Это и значит, - все может быть! Даже и то, чего быть не может никогда и нигде. Ведь неосуществленное - вариант действия? А смена взгляда, перемена угла зрения - ведь тоже действие! А? Сегодня еще и не пахнет Одиссеем, а назавтра Никто Полифему единственный глаз выбил!
Ивану захотелось подразнить Натали, столь серьезно взявшуюся за скользкую философскую проблему, за абстрактные безжизненные рассуждения, захотелось чуть вывести ее из равновесия. Небольшое волнение пошло бы ей на пользу, освежая рассудок. Слишком она поверила в появление в районе Одиссея неизвестного тормозящего поля, связав его с присутствием на яхте Реда. Надо бы разобраться по прибытии с энергетическими возможностями "Норда". Говорят, "Норд", - уникальный патрульный крейсер, он почти универсален. Затормозить яхту, ведомую лишь Солнечным Парусом, - не такая уж сверхтехническая задача.
- Если верить твоему стиху, ты видишь то, что мне придется узнать когда-то? - Иван уже смело использовал в разговоре с Натали понятия, связанные со зрением. Чего раньше никогда себе на позволял. Натали адаптировалась и не расстраивалась. Наоборот, она требовала равенства и в этом...
После встречи с Венерой она стала чувствовать себя так свободно, что он не видел разницы между Натали сегодняшней и той, до трагедии. Небось считает, что Венера исполнила ее желание. Вера в невозможное! Люди так нелогичны! Кстати, невозможное можно бы считать крайней степенью возможного. Человеческие абстракции, надо заметить, легко переходят одно в другое, как не застывший металл переливается из одной формы в другую.
О, коварный человеческий язык! Иван поймал себя на мысли, что думает, в сущности, так же как и Натали, а представляется ее оппонентом только для того, чтобы она могла высказаться. Ведь если женщина выговорится, она может превратиться в доброе существо. Да только кто способен выполнить норматив по прослушиванию? У каждой из дам своя мера лишних слов, которые надо выплеснуть, от которых надо освободиться. Иван знал женщин, готовых "выплескиваться" непрерывно в течение суток.
Где уж тут мера?
- Почему бы и нет? - Натали оторвала его от мирных размышлений, вернув к теме, о которой он и забыл.
Говорила она уже очень серьезно, прикрыв веки. Она вообще после старта от Венеры к Земле при разговоре с ним старалась закрывать глаза.
- Не думай, что я не вижу. Когда-то, не сейчас... В некотором времени, в некотором месте.., - непонятно задумчиво произнесла она, - Да, слишком много перемешано. Нужно, не нужно... Мы еще не готовы. Все в нас, да знания не дано. Ив, разве ты не замечаешь иногда предвкушения, оттенка близости, взмаха неведомого крыла, легкого касания желанного? И желаемого...
Она вернулась к Данте, ставшем ее кумиром на последние десять дней.
...Ты - словно тот, кто имя вещи знает,
Но сущности ее не разберет,
Пока другой помочь не пожелает.
- Кто, кто может нам помочь? Время пророков ушло безвозвратно. Захочешь поверить, - а некому. А было кому - не хотели...
Иван понял, что Натали вспомнила о родителях. Она крепко зажмурилась, и непройденные семьями годы коснулись ее сеточкой морщин кругом глаз, обозначились поперечной складкой между бровей. Стало ясно - она ушла в себя, найдя в глубине своего сердца нечто важное. Настолько важное, что его смело можно было предпочесть настоящему.
Плавно раскрылись лепестки многокилометрового лотоса, и туристская яхта "Гандхарва" медленно опустилась на черно-белое шахматное поле второго причала Внешнего Космопорта.
Пропустив яхту, лепестки лотоса поднялись и сомкнулись, составив бутон, защищающий от вселенских ветров. Зашипел воздух, заполняя купол причала. Открылся пассажирский люк яхты, выдвинулся телескопический трап. Ступив на его ребристые ступени, Иван разом ощутил напряжение всех дней путешествия и внезапное окаменение всех мышц тела. Он попытался согнуть левую руку, чтобы поддержать Натали под локоть, но напрасно. Лишь чуть дрогнули пальцы руки...
- Не надо, Ив... Теперь я сама. Пришло время...