Выбрать главу

— У вас трое детей?

— Два мальчика и девочка. Прошу меня извинить, но меня ждут за другими столиками, сэр.

— Да, конечно.

Дейсейн, когда официант ушёл, взял кружку пива.

Он поднёс её к носу и задержал на несколько секунд. Резкий запах запах подвала и грибов. Дейсейн вдруг вспомнил, что Дженни высоко отзывалась о местном сантарогском пиве. Он отхлебнул его — мягкое, некрепкое, с привкусом солода, — всё, как Дженни говорила.

«Дженни, — подумал он, — Дженни… Дженни…»

Почему она никогда не приглашала его посетить Сантарогу, каждый раз уезжая домой на уик-энд, без каких-либо исключений? Их свидания всегда происходили в середине недели. Он вспомнил, что она рассказывала ему о себе: сирота, воспитывалась дядей Паже и его кузиной… Сарой.

Дейсейн сделал ещё один глоток пива, затем попробовал суп. Действительно, вместе они пошли отлично. Сметана, как и пиво, имела тот же самый незнакомый привкус.

«Дженни действительно привязалась ко мне, — подумал Дейсейн. — Между нами возникло нечто, что-то возбуждающее. Но она никогда прямо не приглашала меня познакомиться со своими родственниками, посетить долину». Робкие намёки, прощупывание почвы, да, они были: «Что ты думаешь насчёт практики в Сантароге? Ведь тогда ты сможешь время от времени обсуждать с дядей Ларри некоторые интересные случаи».

«Какие ещё случаи?» — подумал Дейсейн, вспомнив этот разговор. В информации относительно Сантароги, которую обобщил доктор Селадор и которую он прочитал в папках, совершенно однозначно подчёркивалось: «Никаких сведений о случаях психических заболеваний».

«Дженни… Дженни…»

Дейсейн мысленно вернулся в ту ночь, когда она сделала ему решительное предложение: «Сможешь ли ты жить в Сантароге?». Это были уже не робкие попытки прощупать, что он думает о подобной возможности.

Он вспомнил, как удивлённо воскликнул.

«Да с какой стати нам жить в Сантароге?»

«Потому что я не смогу жить нигде в другом месте». — Вот что она сказала тогда: Потому что я не смогу жить нигде в другом месте.

«Люби меня, люби мою долину».

Как он ни умолял её объяснить, что заставляет её принять это решение, ему так и не удалось вытянуть из неё ни слова. Для неё всё было ясно. Под конец он вышел из себя, в нём кипел гнев, усиленный задетым мужским самолюбием. «Неужели она думает, что я не смогу содержать её в каком-нибудь другом месте, а не только в Сантароге?»

«Приезжай в Сантарогу, сам увидишь», — умоляла она его.

«Если только ты решишься жить в другом месте».

Тупиковая ситуация.

При воспоминании об этой сцене щёки Дейсейна покрыл румянец. Заканчивалась последняя неделя их учёбы в университете. Два дня она не отвечала на его звонки… А потом он сам уже решил не звонить ей. Дейсейн замкнулся в скорлупе своего уязвлённого «эго».

И Дженни вернулась в свою драгоценную долину. Когда же он написал ей, усмирив свою гордыню, и предложил ей приехать к нему — ответа не последовало. Вернувшись в долину, она отрезала себя от внешнего мира.

Проклятая долина.

Дейсейн вздохнул и оглядел столовую, вспоминая, с каким волнением говорила Дженни о Сантароге. Этот зал с оббитыми панелями стенами, сантарожанцы, которых он видел здесь, совсем не соответствовали мысленным представлениям, что сложились у него в голове перед приездом сюда.

«Почему она не отвечала на мои письма? — спросил он себя. — Вероятно потому, что вышла замуж. И в этом всё дело».

Официант обошёл край бара с подносом в руках. Бармен поднял руку и крикнул:

— Уин!

Официант остановился и поставил поднос на стойку. Они приблизили друг к другу головы и начали перешёптываться. По выражению их лиц Дейсейн понял, что они спорят. Вскоре официант произнёс что-то, резко дёрнул головой, потом схватил поднос и отнёс его к столику Дейсейна.

— Чёрт побери, вечно он суёт нос в чужие дела! — сказал он и, поставив поднос на стол, принялся расставлять тарелки перед Дейсейном. — Хотел, чтобы я не подавал вам Джасперса! Лучшему другу Дженни — и не подавать Джасперса!

Гнев официанта уже остывал. Он, покачав головой, улыбнулся и поставил перед Дейсейном тарелку.

— Бармен, — начал Дейсейн. — Я слышал, он назвал вас Уином.

— Уинстон Бурдо, сэр, к вашим услугам. — Официант обогнул столик. — Не захотел давать мне пива Джасперса для вас, сэр! — Он взял с подноса покрытую инеем бутылку и поставил рядом с кружкой пива, которую принёс в первый раз. — Это несколько хуже того, что я приносил раньше. Впрочем, в еде-то присутствует Джасперс. Никто, чёрт побери, не смеет указывать, что делать мне, а чего не делать!

— Джасперс, — повторил Дейсейн. — А я думал, что это только вид сыра.

Бурдо, плотно сжав губы, казалось, на мгновение задумался.

— Да нет же, сэр. Джасперс добавляют во всю продукцию, которую производит кооператив. Разве Дженни не говорила вам об этом? — Он нахмурил брови. — Вы что, никогда раньше не приезжали с ней в нашу долину, сэр?

— Да, не приезжал. — Дейсейн покачал головой отрицательно.

— Так вы доктор Дейсейн — Джилберт Дейсейн?

— Да.

— Вы — тот парень, в которого Дженни влюблена по уши. — Он ухмыльнулся и добавил: — Кушайте, сэр. Это отличная еда — пальчики оближешь.

Прежде, чем Дейсейн успел собрать воедино разбегавшиеся мысли, Бурдо повернулся и торопливо ушёл.

«Тот парень, в которого Дженни влюблена по уши, — подумал Дейсейн. — Он использовал настоящее время — не прошедшее. — Дейсейн почувствовал, как гулко застучало сердце, но тут же обругал себя — ну не идиот ли он, что решил принять слова официанта всерьёз! Да просто у Бурдо такая манера разговаривать! И не нужно строить из этого что-то особенное!»

В смущении он принялся за еду.

Ростбиф оказался таким, каким его расхваливал Бурдо: нежным, сочным. Сырный соус, которым была полита картошка, обладала тем же острым привкусом, что пиво и сметана.

«Тот парень, в которого Дженни влюблена по уши».

Эти слова продолжали отдаваться в голове Дейсейна, пока он ел, полностью запутав все его мысли.

Дейсейн оторвал взгляд от тарелки и стал искать взглядом Бурдо. Официанта нигде не было видно. Джасперс… он придавал еде острый запах и какой-то необычный привкус. Его внимание вернулось к бутылке пива, произведённого не кооперативом Джасперса. «Говорит, не такое вкусное?» Он отхлебнул прямо из бутылки. Горький металлический вкус. Потом сделал глоток из кружки — пиво из неё оказалось мягким и успокаивающим. Дейсейн почувствовал, как по мере того, как с языка исчезает неприятный привкус, его голова проясняется.

Он поставил на стол кружку, бросил взгляд через весь зал и заметил, что бармен уставился на него с хмурым видом. Потом сантарожанец отвёл взгляд.

На первый взгляд, всё это казалось весьма несущественным: два пива, спор между официантом и барменом, с таким вниманием взирающим на его столик, — обычные мелочи, встречающиеся в жизни, но почему-то какую-то скрытую угрозу ощущал в них Дейсейн! Он напомнил себе, что два исследователя уже погибли в результате несчастных случаев в долине Сантарога — случайные смерти: первый погиб, когда его машина на слишком большой скорости не вписалась в поворот на горной дороге и свалилась в пропасть; второй сорвался со скалистого уступа в реку — и утонул. Несчастные случаи, вызванные естественными причинами, так уверяли проводившие расследование официальные лица.

Погружённый в раздумья, Дейсейн вернулся к еде.

Вскоре Бурдо принёс клубнику, которая тоже оказалась очень вкусной.

— Как, сэр, нравится?

— Отлично! Лучше, чем пиво.

— Ну, пиво уж — моя вина, сэр. Возможно, как-нибудь в другой раз. — Он осторожно прокашлялся. — А Дженни знает, что вы здесь?

Дейсейн опустил ложку и стал вглядываться в тарелку с клубникой, словно пытаясь разглядеть в ней своё отражение. Перед глазами вдруг возникла Дженни — в красном платье, такая жизнерадостная и энергичная.

— Нет… ещё не знает, — ответил он.

— Вы знаете, что Дженни до сих пор не вышла замуж?