Рыжеволосый капитан дорожной инспекции Эл Марден, поднявшийся при первых же воплях толстяка, подошел к нему и, положив огромную лапищу на его плечо, мгновенно отрезвил кричавшего.
Толстяк замолчал и, повернувшись, замахнулся портфелем, но, встретившись со сверкающими глазами Мардена, застыл на долгую секунду.
— Я капитан Марден из дорожной инспекции, — представился Марден. — И вот что я вам скажу: мы больше не заключаем никаких сделок с внешним миром. — Его голос звучал спокойно, твердо… и, как показалось Десейну, немного весело.
Разгоряченный толстяк опустил портфель и сглотнул.
— Вам лучше выйти на улицу, сесть в свою машину и уехать из Сантароги, — продолжал Марден. — Немедленно. И больше не возвращайтесь сюда. Мы вас запомним, и если вы снова появитесь в долине, мы вас вышвырнем.
Плечи толстяка опустились, он расслабился, успокаиваясь. Он внимательно оглядел зал и пробормотал:
— Буду просто счастлив уехать отсюда. Скорее ад замерзнет, чем я вернусь в эту грязную долину. От вас смердит. От всех вас! — Он вырвался из рук Мардена и быстро вышел в вестибюль.
Марден покачал головой и вернулся к столику, где играли в карты.
Довольно быстро в зале установилась прежняя атмосфера. Впрочем, Десейн ощутил перемену, наступившую после нервного срыва торговца, — зал четко разделился на сантарожцев и пришлых. Возникла невидимая стена, отгородившая столики, за которыми сидели семьи приезжих, родители стали поторапливать детей, желая как можно быстрее покинуть зал, словно люди мгновенно разбились на две группы — охотников и жертв. Десейн почувствовал, как вспотели его ладони, и возникло желание побыстрее уйти отсюда.
Бурдо куда-то исчез.
«Это просто глупо! — подумал Десейн. Снова всплыла неотвязная мысль: — Неужели Дженни не замужем?»
Ему пришлось напомнить себе, что он психолог, наблюдатель, а значит, прежде всего должен держать себя в руках. «Однако у меня какие-то странные реакции, — подумал он. И снова: — Неужели Дженни не замужем?»
Две семьи приезжих уже шли к выходу из зала, пропуская вперед детей, хриплыми голосами договариваясь о том, что немедленно уедут в соседний город.
«Почему они не хотят остаться здесь? — спросил у себя Десейн. — Ведь цены здесь вполне приемлемы?»
Он представил карту этого района: в двадцати пяти милях, если дальше по дороге, по которой он прибыл, находится Портервилль. Если же ехать в противоположном направлении, то приходится делать крюк, огибая гору, — не меньше сорока миль, прежде чем дорога соединяется с 395-й автострадой. Ближайшие селения находились на юге на этой автостраде, и до них было не менее семидесяти миль. Это был район, где находились Национальные леса, озера, запасные дороги, а местность своими горными кряжами с застывшими лавинными потоками напоминала лунный ландшафт — почти пустынная, за исключением долины Сантарога. Почему же люди предпочитают мчаться в темноте по такой не слишком приятной местности вместо того, чтобы остаться здесь и провести ночь в гостинице? Перед тем как ехать сюда, ему, конечно, следовало поговорить об этой долине с главой факультета доктором Шами Селадором.
Он закончил обед, оставив недопитое пиво. На коричневом подносе лежал счет: 3 доллара 86 центов. Десейн положил на поднос пятидолларовую купюру и снова огляделся.
Картежники сосредоточились на своей игре, бармен, перегнувшись над стойкой, о чем-то болтал с двумя клиентами, какая-то маленькая девочка за столиком справа от него жаловалась, что не хочет пить молоко. Обстановка вокруг была не совсем обычной, и Десейн ощущал, как что-то внутри него кричит об этом. Ощущалось, что хрупкое спокойствие этого зала в любой момент может рухнуть, и Десейн не думал, что хочет стать свидетелем этого. Он вытер губы носовым платком, взял портфель и направился в вестибюль.
Его чемодан стоял на письменном столе, рядом с журналом регистрации посетителей. Из соседней комнаты, где находился коммутатор, доносились гудящие звуки и едва различимые голоса людей. Он взял чемодан и достал из кармана медный ключ от своей комнаты. «Если в ней не окажется телефона, — решил он, — спущусь вниз и позвоню Шами из автомата».
Все еще пребывая под впечатлением от сцены в столовой, Десейн направился к лестнице и отметил, как несколько пар глаз сидевших в вестибюле людей настороженно проследили за ним поверх газет.
Лестница вела к затемненным антресолям, где стояли столы с разбросанными на них листами белой бумаги. Чуть дальше висела табличка: «На второй этаж. Просьба закрывать дверь».