Мы въехали в лагерь южан. Судя по словам сержанта, боевой дух должен был быть невысоким. Однако, ничего такого я на первый взгляд не заметил. Мы поехали вглубь лагеря, и вдруг сержант остановился, заметив группу офицеров. Среди них было два генерала, которые разговаривали друг с другом на повышенных тонах.
— Вон тот, у которого борода длиннее и есть генерал Брэгг, — прокомментировал сержант.
— Да, я знаю, — ответил Монах.
— Но я бы переждал чуток, генерал совсем не в духе, — дал совет сержант и добавил, — я вас привез, сэр, — прощайте, мне нужно вернуться.
— Прощайте, сержант, спасибо, — ответил ему Монах.
В это время второй генерал, а это мог быть только Уильям Джозеф Харди, в сердцах повернулся и уехал к себе. Его ставка была севернее. Кто знает, как повернулась бы битва при Чаттануге и вся война, командуй сейчас Уильям Харди, а не Брэкстон Брэгг.
Пока Сократ осматривался и размышлял, Монах отделился от нас и поехал к генералу. Путь ему преградил ординарец, но после пары фраз пропустил к генералу.
— От кого? От Лонгстрита? — спросил Брэгг, беря конверт.
Он тут же разорвал его и прочитал.
— Каких еще дополнительных указаний он хочет, — раздраженно сказал генерал. Езжайте и передайте ему пусть остается там, где я ему приказал быть.
— Да, сэр, — Монах развернулся и поскакал к нам. Всё, поехали, — сказал он Сократу и Конану, проезжая мимо.
Молодые люди развернулись и поскакали за ним. Через час они были на том же месте, где их остановил патруль. Сократ надеялся, что они больше его не встретят. А еще через полчаса троица всадников расположились на исходной точке.
Дорога была видна очень хорошо. Если разведка не ошибалась, а она не ошибается почти никогда, фургон следовало ждать на этой дороге.
— Мы бы и сами могли всё сделать, — вдруг заговорил Конан.
— Вы еще не готовы, — не поворачивая головы, ответил Монах, он внимательно осматривал окрестности, опасаясь увидеть новый патруль. Сократ, — приказал Монах, — поднимись на вот тот холм и посмотри нет ли никого за подлеском.
— Нет там никого, — снова заговорил Конан, — мы это знаем.
— А откуда тогда взялся патруль, если мы знали, что его не должно быть, — холодно сказал Монах, наконец, повернув голову. Нужно быть внимательным и осторожным. Всегда!
Таким как сейчас, Монах Сократу не нравился. Слишком холодный и жесткий. Молодой человек поехал посмотреть, что там за подлеском. Естественно, там ничего не было.
Когда Сократ вернулся, фургон уже показался на петляющей ленте дороги. Конан молча сидел в седле, он был мрачнее тучи. Он не любил получать выговоры. А кто любит?! Монах сделал знак, и они отъехали под деревья. Теперь с дороги их не должны были заметить.
Неизвестно, что нашло на Конана, но иногда такое с ним бывает, думал Сократ. Безусловно, он лучший студент в академии, и как никто другой, он заслуживает статус Агента, но в их деле дисциплина и аккуратность самоё главное. Иначе от них будет не польза, а наоборот, только вред.
— Как же они протащили столько снаряжения?! — задал сам себе вопрос Монах. С мощностью их машины нужно было поэтапно доставлять груз, и прятать его где-то, — ответил он сам себе, — что в условиях войны очень сложно.
Молодые люди промолчали.
— Интересно, а лошадей они здесь добыли или привели с собой, как мы?! — снова он задал сам себе вопрос.
Он считал, что проговаривая мысли вслух, он обучает своих учеников размышлять над ситуацией. Возможно, так оно и было, подумал Сократ, чем не метод.
— А что лучше? — спросил он Монаха.
— Лучше, если бы как мы, тогда точно никаких следов не оставим. Но Шмель будет действовать аккуратно, он подумает, что вряд ли они озаботятся своими лошадьми.
— Я не вижу Шмеля, вы уверен, что он здесь? — засомневался Сократ.
— Уверен, — ответил Монах. Хотя я его тоже не вижу.
Сократ уже хорошо различал людей на дороге. Один сидел и правил фургоном. Это был большой четырехколесный фургон. Наверное, на таких фургонах переселенцы пересекали этот континент в те времена, когда здесь всё еще принадлежало индейцам. В фургон были запряжены два коня. Судя по тому, как медленно двигался фургон, лошадям было тяжело. Позади себя фургон оставлял две глубокие колеи. Сократ перевел взгляд на всадников. И сапоги, и брюки были в свежей и засохшей земле. Значит, его предположение было правильным. Фургон из-за тяжелых ящиков, на которых сидел возница постоянно застревал. Всадникам приходилось спешиваться, чтобы вытащить его из грязи. Это должно было сильно замедлить их передвижение.