========== Часть IV. Кастиэль верит Дину. ==========
День клонился к вечеру. Совет врача помог, хоть и ненадолго – если до того Кастиэль не хотел есть, то при первом же взгляде на мясо он как будто бы оживился. Они сидели в кафе, когда Дин внимательно наблюдал за процессом поглощения еды – румянца на щеках не появилось, но Кастиэль стал как будто бы добрее. Дин не смог заставить себя сказать ему правду. Что-то мешало. Казалось бы, так просто сказать, что Кастиэль будет обязан вернуться в клинику. Не сейчас, так тогда, когда Дин будет в безопасности, когда отец исправит все проблемы Дина. На этот раз пора было признать, что несмотря на свою якобы самостоятельность, Дину с самого начала нужно было попросту пойти вслед за отцом и Сэмом. Тогда он никогда не оказался бы в такой ситуации.
По правде говоря, он уже не знал, плохо это или хорошо. Потому что, кажется, Кастиэль действительно радовался тому, что находился с ним, Дином. И если первый день это было похоже скорее на радость от свободы, то теперь его взгляд был направлен только на Дина и ни на кого больше. Так же как и его первая улыбка от какой-то вскользь произнесенной шутки была предназначена Дину. Это трудно объяснить тому, кто никогда не бывал изгоем. Дин отлично знал, что это такое. И порой он не подпускал к себе никого вообще, помня о том, кем считают его Сэм и отец. И если когда-то давно он был не согласен с этим, то со временем смирился. Ему казалось, что они правы – теперь он будет навсегда один, потому что приносит одни неприятности. Это милый комплекс у подростка и смущение для взрослого мужчины, который никогда не обременит этим хорошую девушку, которая жаждет семью и будущего.
Но Кастиэля он как будто бы уже не смог бы потянуть за собой. Он скорее хотел бы выбраться и забрать Кастиэля с собой. Кастиэль был похож на отличный мотив.
И уж Кастиэлю как будто бы нечего было терять.
После больницы что-то изменилось. Неуловимо. Неощутимо. Оно прокралось между и поставило их в равные условия, хотя Кастиэль по-прежнему оглядывался по сторонам слишком увлеченно, подобно ребенку. Он словно бы восстановил силы и даже шел самостоятельно, отпустив руку Дина – именно отпустив, хотя Дину казалось, что это он поддерживает Кастиэля. И Дин пропустил его вперед.
Только потом он заметил, что Кастиэль идет по тротуару босиком, в его, Диновых, вещах, которые велики ему размера на два, даже если рубашка утянута, а джинсы висят на честном слове. Он привлекал внимание и осуждение, но люди наталкивались на его добрый взгляд и как будто бы стеснялись того, что о нем подумают. Дин пропустил его вперед и шел чуть позади, внимательно наблюдая за Кастиэлем. А ведь он по-прежнему проверяет свою тетрадь, как будто там есть что-то сокровенное. Он прячет в вещах что-то, что не показал даже Дину. И он идет прямо посреди города босиком, улыбаясь каждому встречному. Кастиэль был особенным.
Но когда он обернулся и улыбнулся Дину, как будто говорил, что вот та улица, о которой он мечтал, Дину показалось, что как прежде уже не будет и потому, что он не хочет отпускать Кастиэля из своей жизни. Это как факт, который следовало бы принять. Что ждет Дина? Это неважно, его ждет прежде всего семья. А что ждет Кастиэля? Только больница и таблетки. Для него это неприемлемо, ведь он совершенно нормален.
Он просто другой.
Кастиэль вернулся к нему легким шагом, разворачиваясь и беря его за руку. Он, конечно, не знал о том, что подумали бы люди. И Дин хотел бы забыть о том, что они подумают. Но он не смог вырвать руку, даже если бы и захотел – он не смог бы объяснить Кастиэлю, что люди по большей части слишком жестоки и к себе, и к окружающим. Особенно про то, как выглядят два парня, идущие рука об руку. Но несмотря ни на что, улыбка Кастиэля стоила общественного мнения. Тем более, если она совершенно точно принадлежала только Дину.
Это было решение Дина, снять номер в гостинице на одну ночь. Их будут искать, но, скорее всего, по трассам, ведь они думают что Дин пытается уехать. А спать здесь, на кровати, прямо перед носом полиции – это ли не настоящий отдых? Пожалуй, решение было настолько иррационально, насколько правильно. Не было времени для сомнений, тем более что с каждым часом патруль все чаще проезжал по улицам. Импала осталась на одной из платных стоянок, где никто не догадался бы ее искать, тем более что Дин снял номера и спрятал их в багажнике, решив, что стереотипный поступок бандита из фильмов поможет.
Да и Кастиэль как будто бы не выдержал еще одной ночи на сидении автомобиля. За один день Дин научился думать за двоих. Он не умел делать этого два десятка лет, что Сэм требовал от него этого вместе с отцом. И всего лишь один парень оказался способен изменить Дина Винчестера за два дня. Было ли все это случайно?
Он не стал ничего объяснять молчаливой девушке-администраторше в дешевом мотеле. Она даже едва посмотрела на них, что выдавало ее профессионализм в том, чтобы молчать и не запоминать. А Дин редко когда мог сказать, что на него не обратили внимания. Значит, мотель он выбрал правильно. Он хотел взять два номера, но Кастиэль едва заметно потянул его за рукав, даже скорее неосознанно – и выбор был сделан. Один с двумя кроватями.
Номер оказался даже вполне приличным. Аккуратные, хотя и старые кровати, чистое белье, тоже не раз стиранное, скрипящий пол и потемневшие обои, но создавалось впечатление скорее хорошего мотеля, чем плохого. Сюда приходили не убивать и грабить. Сюда приходили для сохранения тайны, и это не всегда был секс. Но об этом думать не хотелось. Дину как будто бы больше всего хотелось спать. Поэтому он стянул порядком надоевшую грязную футболку, оставив прежде куртку на вешалке. Он порылся в сумке в поисках бритвы, когда заметил, что Кастиэль тоже стянул футболку. Он сделал это смущенно – и тут Дин мысленно едва не послал сам себя на все буквы. Ведь он не сказал Кастиэлю, что так нужно делать не всегда!
- Если хочешь, иди первым, - пробормотал он невнятно, и Кастиэль посмотрел на него тем самым взглядом. Он задержался на щеках Дина, на его губах и как будто задумчиво кивнул. Он попросту пошел в сторону ванной. Дин же проводил его взглядом, не представляя, что происходит. Он вообще был не лучшим в том, как удержать контроль над ситуацией. Он смотрел, как Кастиэль пытается стать незаметным под взглядом Дина, как поникают плечи и как он теряет мгновенно все, что делает его особенным. Он закрывается. Мог ли он всю свою жизнь молчать? Мог. В таком состоянии он был меньше всего похож на нормального человека, это правда.
И Дин не мог видеть этого. Он многое в своей жизни сделал неправильно, но сейчас это было не так важно, как помочь кому-то понять, где это самое «правильно». Он сделал шаг вперед прежде, чем даже понял, что он собирается сделать. По сути – ничего. Просто быть рядом, особенно если для Кастиэля это почему-то так важно. Он бесшумно подошел к замершему в дверях Кастиэлю, парню, который действительно никогда не имел шанса жить нормальной жизнью. Рядом с ним Дину хотелось быть лучше в основном потому, что у него этот шанс был. И он его так бездарно просрал.
Кастиэль даже не вздрогнул, когда Дин положил ладонь меж его лопаток. Не было таких слов, чтобы объяснить происходящее. Не было таких слов, чтобы исправить то, что они уже сделали неправильно. Кастиэль был не тем, кем его видел поначалу Дин. Дин был не тем человеком, кто ушел из психбольницы с острым ощущением снова отпустить себя и перестать решать и отвечать за свои поступки. Иногда нужно совсем немногое, чтобы понять, где была та самая важная черта, за которой уже нельзя вернуться назад. Черта Дина минула много лет назад. У Кастиэля черты никогда и не было.