- Ты что-либо понимаешь?
Семён тоже стоял в замешательстве.
- Понимаю только то, что перед нами мёртвый лётчик, непонятно каким образом здесь взявшийся, и принадлежащий к эпохе Великой Отечественной войны.
- Да. И почти как живой, вот что интересно. Ни трупного разложения, ни смрадного запаха, ни окоченения, в конце концов. Будто он вот только сейчас, в эту самую минуту умер, перед этим пытаясь ползти сквозь кустарник, чтобы выбраться на поляну. Что его могло так внезапно убить? Ни крови, ни ран…
Семён в свою очередь наклонился и осторожно пощупал пульс на шейной артерии.
- Пульса нет, - констатировал он и, выпрямившись, почесал кончик носа. - Откуда здесь на Байкале мог объявиться лётчик времён второй мировой войны, если немцы даже до Урала не доходили? Насколько я знаю, боевые действия здесь не велись. Смотрите! – он указал пальцем вниз. – У него из-под живота что-то виднеется.
Только теперь они перевернули тело и осмотрели присыпанное почвой лицо лётчика полностью.
Молодой, чуть старше Санька, подумал Семён. Погоны младшего лейтенанта, а если погоны, то это уже сорок третий год – их как раз перед этим ввели. Тут же лежал и офицерский планшет, коричневый, кожаный, замеченный Семёном.
Так! – решил профессор. – Тело пока оставляем, никуда не денется. Берём планшет и двигаемся дальше. Люду-то мы до сих пор не нашли. Найдём, вернёмся и все вместе уже более детально его осмотрим: в карманах покопаемся, может, документы какие найдём. Заодно и похороним по-человечески. Но это позже. Не будем забывать, что там внутри кругов кричал кто-то из бурятов, очевидно, зовя на помощь. Вот ситуация! – грозно осмотрел он поляну. – Хоть разрывайся! Сейчас главное – дочка.
И как бы в подтверждение этому, из-за отдалённого от них дерева раздался радостный крик.
На поляну выбежала Люда и кинулась в объятия профессора, бросив ружьё тут же под ноги. Следом за ней вышел угрюмый фотограф, явно не особо обрадованный встречей.
- Господи! – восклицал радостно начальник экспедиции, целуя в щёки счастливую девушку. – Жива! Цела, невредима!
В течение нескольких минут путешественники закидывали друг друга вопросами и наперебой рассказывали события.
- Ни парашюта рядом, ни обломков самолёта, так? – профессор посмотрел на обоих.
И Губа и Люда отрицательно мотнули головой.
- Ни следов крушения в радиусе километра, ни пропаханной фюзеляжем колеи или следов шасси.
- Кусков парусины и обрывков строп тоже нет, - добавил Семён.
Все уже быстрым шагом направлялись в сторону загадочных кругов, и весь этот разговор происходил на ходу.
– Тогда каким образом он здесь оказался? И почему без документов?
Увы. Ответов пока не было.
Возле кругов ничего не изменилось. Вот и следы. Теперь было отчётливо видно, что их четыре пары – в первый раз двое путешественников особо их не различили. Семён сложил ладони рупором и прокричал в сторону центра окружностей. Прислушались. Никакого ответа. Прокричал снова. Тишина.
- У нас осталась ещё одна ракета, - вспомнила Люда.
Через пару секунд вверх с шипением и хлопком унеслась оранжевая точка, где достигнув конца границы прозрачной сферы, рассыпалась на сотни маленьких искринок. Дальше оставаться без действия было невозможно. Холод пробирал всё тело, руки начинало пощипывать: Семён наклонился, подобрал камень и швырнул внутрь первой окружности. Пролетев несколько метров, он упал внутри первого круга, моментально покрывшийся едва заметным инеем.
- Потрясающе! – воскликнул профессор. – Температура-то, вовсе и не шуточная! Градусов двадцать сразу будет.
Следующий камень, запущенный уже более сильно, долетел до второго круга, пересёк его и упал, превратившись в ледышку. Люда от удивления вскрикнула. Все недоуменно переглянулись.
- Всё ясно, - сделал заключение Василий Михайлович. – Хотя ни черта не ясно. Чем дальше вглубь кругов, тем холоднее температура. Такого физического явления, я в природе не встречал нигде на планете. Очередная аномалия Баргузинской зоны отчуждения. Если в первом круге температура где-то минус пятнадцать, во втором минус двадцать, в третьем минус, предположим, тридцать, то в четвёртом ещё холоднее, пока в центре, в самом маленьком круге не будет градусов шестьдесят, а то и того ниже.
- И там где-то в одном из кругов наши буряты, - дрожа от холода, добавила девушка. - И мы даже не знаем, каково общее количество этих кругов.
Профессор уже принял решение.
Где-то далеко, внутри кругов послышался едва различимый стон. Потом через несколько секунд тихий призывный крик. Сомнений быть не могло: кричал человек.