И ушёл. Саша остался раскладывать плащ-палатки.
Если он останется здесь на ночь, то это будет уже вторая ночь в 1943-м году.
А вон и Борька идёт, радостно махая рукой издалека. И, похоже, не один.
У Саши ёкнуло сердце. Неужели нашёл кого?
… Однако это был молодой парень. В лётной форме и с погонами лейтенанта.
Очевидно, познакомились по пути, подумал Саня с сожалением. Ладно, вчетвером будет веселее.
Борьку было слышно издалека. Размахивая руками и почёсывая рыжую шевелюру под пилоткой, он что-то увлечённо рассказывал своему новому знакомому. Парень в лётной форме с погонами лейтенанта ВВС держался с Борисом на равных, ничем не выдавая своего офицерского звания. Сейчас при наступлении такое было сплошь и рядом: офицеры младшего командного состава нередко сами хлебали суп из солдатских котелков, вместе со своими подчинёнными курили у костров, травили анекдоты, а то и спали вместе, завернувшись в плащ-палатки. Победа над фрицем сближала офицеров и обыкновенных солдат.
Когда они вдвоём подходили к костру, Саня помахал в ответ, а сам заметил, что лётчик одет не по сезону. Тёплая лётная куртка, сапоги-унты, совсем неуместные в эту довольно тёплую погоду, шлемофон в руке, через плечо офицерский планшет, вероятно с картами боевых действий. Сам лейтенант был едва ли на год-два старше остальных, и казался нормальным парнем: подойдя к Сане, сразу протянул руку без всяких официальных формальностей, крепко пожал и подмигнул:
- Это ты что ли лишенец, как Борька сказал? Не обижайся, он мне по дороге все уши прожужжал, как тебя из воронки вытаскивал. Меня Игорем зовут. Просто Игорь, никаких званий не надо, тем более ты гражданский.
И улыбнулся. Хороший парень.
Саня пожал руку, не сообразив вначале, что и ответить.
Канонада прекратилась полностью, поскольку начинало смеркаться. Вечер был прекрасен. Конец августа в русских полях под Курском, Белгородом и Орлом совершенно отличался от климатической зоны прибайкальских лесов, если учесть, что Саня попал сюда из апреля-месяца (разумеется, в своём времени). У костра было спокойно и уютно. Взрывы стихли до следующего утра. Оба фронта отдыхали. И на войне нужен отдых. Без него солдат – не солдат. Даже, когда наступает.
Игорь показал фотографию, пошедшую по рукам у костра. Жена красавица, дочурка милашка. И он, Игорь, на фоне горного пейзажа. Счастливая семья. Саня пригляделся в свете костра к надписи на снимке: «Арзамас…» - год так и не разглядел. Снимались, видимо, в каком-то ателье. (Фотография вернулась по кругу к Игорю). Он бережно упрятал её в планшет вместе с картами полётов своей эскадрильи: там уже были нанесены предполагаемые цели противника, которые послезавтра начнёт бомбить Игорь. Всё просто: перекинули из-под Мурманска, – воюй теперь здесь, под Курском. Враг везде одинаковый. Жестокий, беспощадный. Враг, которого нужно уничтожать. И не важно, на земле ли, в небесах…
Исходя из этого, можно сделать вывод.
А именно:
… В августе 1943-го года, здесь, в полях Курской, Белгородской и Орловской областях пересеклись два параллельных пространства реальностей: дней Великой Отечественной войны, и дней прохождения экспедиции через байкальские леса.
Здесь Саша и повстречал Игоря – того лётчика, которого обнаружили в это же время Василий Михайлович и его группа.
Пространство, подобно узлу закрутилось внутри себя восьмёркой Мёбиуса, и выдало на-гора двух персонажей нашей книги, которым суждено было здесь встретиться, не зная друг о друге абсолютно ничего, и какую судьбу они преподнесут друг другу. Впрочем, в природе всё взаимосвязано, и, порою, судьба нам подкидывает просто-таки неразрешимые загадки, как в случае с Игорем и Сашей. Они встретились на пересечении двух параллельных миров, словно две половинки ножниц, разрезаемых бумагу. Бумагой в данном случае было пространство-время, как физическая величина. Судьба Саши и Игоря, подобно ножницам, разрезала его пополам, а затем червоточина «склеила» эти две половинки реальностей. Получилось альтернативное, отличающееся от всего измерение, которое зажило своей собственной жизнью.
Вот и парадокс.
********
…А утром начался кромешный ад.
Ещё не взошло солнце над полями, как в небе завыли немецкие «юнкерсы», атакующие авангард армии. Несколько эскадрилий «бубновых тузов» с тяжёлыми минами-чемоданами буквально прорвались сквозь завесу зенитных установок, а потом устремились вглубь фронта себе на погибель, но с чётким приказом Геринга бомбить арьергард, проходящих по случаю частей. Словно осиный рой, они, с противным воем и сиренами заполонили небо, пикируя с высоты подобно ястребам, преследующим свою дичь. Советские штурмовики носились среди этой тучи «смертников», ибо у немцев это была последняя попытка выровнять ситуацию на фронте. Геринг послал их, надеясь на пресловутый «счастливый случай» - кто выживет, тот вернётся. Нет – скидывай бомбы и выкручивайся сам: главное – больше и кучнее бомбить подходящие части арьергардных полков.