Только сейчас Губа увидел восьмую, лежащую у его ног всю в крови и смотрящую на него недоуменным, предсмертным взглядом. В её угасающих глазах читалась боль и всепоглощающая верность.
Безумец опустил дрожащее в руках ружьё и дико, с болью заорал.
Там его и подхватила очередная червоточина портала времени.
Темпоральная пустота воронки всосала его в себя подобно мощному пылесосу, закрутила внутри концентрических кругов, необозримо долгий отрезок эпохи палеолита пронёсся у него в голове с бешеной скоростью, и тело – бренное и хлипкое – разложилось на нейтроны и бозоны Хиггса. Последними в пустоте исчезли его глаза. Взгляд ещё успел выхватить испуганную рожу третьего, который выглядывал из-за скалистого, поросшего мхом камня, затем и он исчез вместе с ним. Два параллельных пространства, антимир и мир реальный, соединились как сгиб бумажного листа, образовав между собой некий пространственно-временной тоннель, и пропустили сквозь себя мчащиеся в вакууме частицы физической и духовной энергии – то, что только что было Николаем Губой и неандертальцем – лётчиком. Поляна у скал опустела, концентрические круги умчались вверх к небесам, и у камней остались лишь первобытные люди, завороженно глядящие в небо.
Так и не поняв, что, собственно произошло, Е-сяц ещё раз взглянул в вышину, повернулся, и направился к мёртвой восьмой. Чуть погодя, туда же двинулись и остальные.
…Эпопея Губы в каменном веке была окончена.
Глава 9-я: = 1979-й год. Пятый лётчик
Пошёл третий месяц их пребывания в Баргузинской зоне отчуждения. Вертолёты над головами больше не появлялись, а если и вели уже довольно вялые поиски, то где-то в других, отдалённых квадратах треугольника. Возможно, они вновь вернутся на облёт данной местности, но кто из спасателей может предполагать, что два оставшихся в живых члена экспедиции находятся именно в этой точке маршрута, если и сами путешественники понятия не имели, где находятся. Разумеется, сюда надо так же добавить и способность магнитного купола не показывать внешнему миру свою внутренность, а значит, и их самих.
После завтрака они уже двигались в южном направлении, держась берега озера по правую руку. Их провожали нерпы и крики вспархивающих тут и там птиц.
Куда они шли?
Они и сами не знали.
…А потом они услышали полный боли душераздирающий крик.
Человеческий крик.
Так могла кричать только раздираемая на части жертва, ещё при оставшихся признаках хоть какой-то жизни.