Потрясение, которое он испытал, лишило его разума. Целый месяц он бродил по тайге – потерянный, чуждый для природы, одинокий, заросший бородой, иногда голодный до обморока и всеми забытый.
Закопав Семёна там же у берега, он несколько дней брёл, не ориентируясь ни по карте, ни по звёздам – просто туда, куда звал его таинственный голос. Питался ягодами, сбивал шишки, давил ногами лягушек или ящериц, и тут же съедал их, не разводя костра. Спал в оврагах, кустах, не разбирая, когда наступала ночь или её сменял день. Не чувствуя ни усталости ни боли, не обращая внимания на хищников, и не следя за протеканием времени, спал рывками, пил воду из луж и тухлых ручьёв, подбирал обглоданные кости и распотрошённую медведями рыбу.
И, однако, выжил…
Месяц в тайге, один, без спального мешка, продуктов, и самое главное – винтовки. Её он оставил там же, где, закопав своего друга, водрузил самодельный крест, сделанный из веток, которые насквозь протыкали Семёна, когда того швыряло от дерева к дереву.
Это единственное, что осталось у Саши в памяти: затем пустота, отчуждение от мира, галлюцинации с голосом внутри себя, и как заключение всего – тихое безумие.