- Сними шорты.
Я застыла, вот оно! А я не могу пошевелиться.
-Передумала? – усмехаясь, спрашивает Владимир, на что я сердито впиваюсь в него взглядом, и непослушными руками начинаю стягивать с себя одежду.
Он наблюдает за мной и снова усмехается.
- Вот видишь, какая ты не послушная, не просто не послушная ты не хочешь слышать, что тебе говорят. Думаешь только о своих желаниях. Разве я просил снимать трусики?
Непонимающе хлопаю на него глазами, а Владимир спокойно поднимается, и теперь возвышаясь надо мной, заставляет краснеть и съеживаться от его взгляда.
- Домоешься дальше сама, а мне тоже нужен душ – и он уходит, оставляя меня в разрозненных чувствах. От злости и собственной глупости я бью рукой по воде, и брызги шумно разлетаются в разные стороны. За закрытой дверью я слышу довольный смех Владимира.
После того утра, стало многое меняться, начиная новый виток в наших отношениях с Владимиром. Что касается моих ублюдочных друзей, то странным образом они исчезли, вдруг перестав отвечать на мои звонки. Они испарились, и я догадывалась, кто приложил к этому руку.
Наши дни.
Я приподняла свои тяжелые темные волосы наверх, подумывая, не убрать ли их, что бы больше открыть плечи, но решила этого не делать. Не хотелось выглядеть слишком сексуально или провокационно. Эван дал мне четко понять, что торопиться не хочет, хоть и не смог вчера сдержаться от поцелуя. От воспоминания этого я блаженно улыбнулась. Мое зеленое платье было довольно открытым, но все же в меру. Оно немного оголяло плечи, но рукава скрывали руки до локтей, переходя в новый шедевр мягких кружев. Я обожала кружева, я так их любила, что готова была убить за каждый новый комплект одежды, если оно в нем присутствовало.
Я принялась натягивать платье. И уже почти облачившись в него, но была застигнута врасплох, когда дверь моего кабинета нагло распахнулась, без привычного стука в нее.
- Черт! – выругалась я и увидела в дверях Владимира, который рассматривал мои все еще обнаженные ноги. Края платья едва прикрывали бедра, выставляя напоказ мои трусики, и я быстро стянула платье до колен. – Стучаться не учили? – меня затрясло, от его вольного вторжения.
- Если хочешь уединения, нужно запирать двери – он вошел в мое пространство, точно его хозяин, и я, как и всегда ощутила густое обволакивающее возбуждение. Точно у выдрессированной собачки, мои старые инстинкты по-прежнему преобладали надо мной. Но не Владимир, успокаивала я себя, с чувствами можно справиться, так же как и с человеком, даже с таким как он.
- Вот же черт! – снова выругалась я, попытавшись застегнуть платье со спины. Если бы меня так не трясло, я бы легко с этим справилась. – Вспомнишь, оно и всплывёт – чуть тише добавила я и грозно посмотрела на виновника моего нервного состояния.
- Что ты сказала? – удивленно приподняв брови, спросил Владимир, ступая по ковру в моем кабинете, угрожающе приближаясь ко мне.
Мое лицо вспыхнуло, и что бы спрятать его я быстро отвернулась.
- Раз уж ты здесь помоги застегнуть мне платье – я ненавидела это чувство, которое просыпалось во мне с каждым его появлением. И прекрасно понимала, что мне нужно хотя бы пару минут, что бы прийти в себя. Когда его руки коснулись моей спины, я невольно задержала дыхание. Он медленно потянул вверх замочек и, застегнув его, не торопился отойти назад.
Мне нужно отойти от него, нужно соблюдать дистанцию между нашими телами, а еще лучше бежать от него без оглядки. Но я продолжаю стоять на месте точно приклеенная, да и бежать мне особо не куда, впереди только мой письменный стол, а дальше стена, создающие тупик и мы находимся в закрытом пространстве. Наедине. Я стараюсь дышать ровно, вдыхаю воздух, которого вдруг стало слишком мало в этом тесном пространстве.
-Повтори свои слова – тихо требует Владимир.
О, Боже! Он не отстанет, конечно, он услышал их, вот только я не собираюсь позволять ему снова вовлекать себя в его игры.
- Проблемы со слухом? Мы оба знаем, что ты все слышал – я все же сделала решительный шаг вперед и, развернувшись, повернулась к нему, оказалась практически припечатанной к его груди, потому что он тоже сделал шаг следом за мной. В ноздри ударяет знакомый запах одеколона, перемешанный с его собственным таким мужским, пряным и обволакивающим. Я съеживаюсь, стараясь не вдыхать его, чтобы не поддаться чарам, и это забавляет Владимира.