Первым делом я приняла душ и смыла с лица остатки косметики, которые было лень смывать вчера вечером. Тогда я слишком была вымотана, и слишком погружена в собственные размышления. Всю свою жизнь я всегда получала то, чего хотела. И не важно, что именно это было. Но Горелов… он казался недосягаемым… всегда серьезный, даже суровый, с холодными, насмешливыми глазами, он не давал ни малейшего повода думать что станет легкой добычей… Да и кем я была раньше, когда мы только познакомились? Сопливой девчонкой, подростком с бешеными гормонами и кучей комплексов! Да, у меня были комплексы, и где-то глубоко внутри они все еще сидели во мне. Но сейчас многое изменилось. Мое тело окончательно сформировалось, и приобрело довольно соблазнительный вид, и это не было моей нарциссической иллюзией. Я нравилась как парням своего возраста, так и взрослым мужчинам, и часто слышала от них слова, от которых мое самолюбие взмывало вверх, оставляя позади всю былую неуверенность, которая пришла ко мне в период полового созревания. Я больше не была угловатой и худосочной девчушкой с двумя прыщиками вместо груди. К шестнадцати годам моя грудь заметно выросла, а затем округлились и бедра, я буквально ежедневно наблюдала в зеркале все метаморфозы своего тела, и они нравились мне. Я рассматривала свое отражение в зеркале, и представляла, какой меня может видеть Владимир. Чтобы он сказал, увидев меня обнаженной: мою грудь, живот, бедра, длинные ноги? Захотел ли тогда прикоснуться ко мне? И мое воображение со скоростью света начало буйно обрисовывать желанную картину: вот он смотрит на меня, и я вижу, как загораются его глаза, они темнеют, источая порочную похоть. Он начинает приближаться, и делает это медленно. Затем он протягивает ко мне руки, и они трепетно касаются налившейся груди, обхватывают ее снизу, а большие пальцы начинают поигрывать с сосками. И я томно вздыхаю, наслаждаясь ласками, и поддаюсь вперед, давая разрешения на большее… Точно отзеркаливая собственную фантазию, мои руки сами собой тянуться к груди, и легонько ее обхватывают, задевая соски пальцами, даря то, чего жажду больше всего на свете… Я делаю шаг и … больно ударяюсь пальцем о край умывальника. Взвизгнув от боли, я отдёргиваю ногу и ухватываюсь за ушибленное место обеими руками, от чего едва не теряю равновесие, но все же успеваю вовремя ухватиться за раковину. Дерьмо! Очень сексуально! Дикая боль пронзает, и я стискиваю зубы, чтобы не завыть. Дерьмо! Дерьмо! Проклятая раковина! Какого х***а она стоит так близко к зеркалу?!! Ковыляя на одной ноге, тихо шипя, я усаживаюсь на низкую лавку для белья, и осторожно глажу ушибленный пальчик. Боже! Как же я не выношу боль! Тяжело вдыхая и выдыхая, жду когда она стихнет. Наверняка останется синяк! Но хорошо еще что не кровит! Чертовы раковины! Чертовы фантазии!! Ох, Горелов! Это ты во всем виноват! Сейчас мне так больно, что я готова винить в этом всех кого только возможно и невозможно.