- Приехали, - он заканчивает разговор, машина останавливается и он выходит из нее, а я вылезаю следом.
Мы приехали в отель под названием Amba. Высокое и элегантное здание которого странно смотрится по середине улицы Лондонского сити в окружении маленьких кафе и бутиков. Дойдя до ресепшина, Владимир берет ключи, а молодая девица в красной фирменной жилетке как-то странно на меня смотрит, хотя и пытается это скрыть за вежливой улыбкой. Может, решила, что я с ним сплю? А что если и так? Чего пялиться-то? Мы поднимаемся на самый верх, и я уже хочу как можно скорее оказаться в уборной, но лифт движется, кажется целую вечность, да еще атмосфера в нем неприятно накаляется, хотя, скорее всего, это только мое разыгравшееся воображение.
Наконец мы попадаем в номер, и я, выяснив где находится туалет, почти туда убегаю. В ванной комнате сбрасываю ненавистные туфли и ступаю на коврик. Ноги приятно расслабляются, а прикосновение ступней к мягкому и теплому ворсу почти вырывают из меня довольное мурлыканье. Сделав свои дела, решаю умыться, но увидев свое отражение в зеркале над умывальником, прихожу в ужас. Широко распахнув глаза, разглядываю себя в зеркале: волосы растрёпанные, майка на мне смята и растянута, бесстыдно показывая грудь еще больше чем было, а возле губ начинает проявляться багрово-синий синяк. Легонько прикасаюсь к этому месту, и ойкаю, оно саднит. Не хило меня хлестанули в том баре, а я даже не поняла! Ушибленное место моментом начинает болеть - не удивительно, что та девушка так на меня смотрела! Ну и Владимир хорош, мог бы хоть посоветовать пригладить волосы!
Я глубоко вздыхаю, грудь тяжело поднимается и опускается. Вспоминаю, как горели глаза Владимира, когда я поймала его взгляд, смотрящий, как я облизываю пальцы. На губах появляется коварная улыбка. Может Горелов не такой уж и непрошибаемый, как мне думалось раньше? Но потом понимаю, что скорее всего, он просто был в шоке от того, что дочь великосветской французской модницы и русского дипломата может так себя вести. Интересно как много он видел в баре?
Быстро ополаскиваю лицо водой, и шиплю, когда она касается своей прохладой ушибленного места. Снова смотрю на себя в зеркало, на губе красуется маленькая кровоточащая ранка, которую я раньше не заметила. Алкоголь из меня почти выветрился, и теперь голова начинает выходить из тумана. Приглаживаю волосы, шарю по карманам юбки - документы, вместе с поддельными оказываются на месте. Уф, вот и славно. Потеряй я их, парень из соседнего пансионата бы меня придушил. Ему и так было не просто достать подделку. Расправив плечи, встряхиваю руками, пытаясь снять напряжение. Нужно вернуться к Владимиру, и попытаться не строить гримасы на его подготовленные отчитывающие речи. Уверена, именно этим он и собирается сейчас заняться.
Но Владимир меня удивил, когда я вышла, он спокойно сидел в гостиной, и снова говорил по телефону. Ну, сколько можно, а? Я подошла к маленькому холодильнику, достала из морозилки лед в пакете для коктейля, и обернув его в полотенце, приложила к губе.
- Твою подругу отпустили, - сказал Владимир, наблюдая за мной, откладывая телефон.
- Спасибо, - сухо поблагодарила я, и обиженно спросила,- почему ты не сказал, что я так ужасно выгляжу?
- Думал тебе на это плевать, как и на все вокруг, - его губ коснулась насмешливая ухмылка.
- Мне не плевать на свой внешний вид! Эта дура у стойки так смотрела на меня…
- Смотрела как?
Я замолчала, да если я захочу запросто накатаю на эту дуру жалобу, чтобы ее уволили! А Владимир пусть валит куда хочет!
- Ты проглотила язык?
- Что? – встрепенулась я, отрываясь от своих злорадных дум.
- Я задал тебе вопрос, - строгим тоном сказал Владимир.
- Да никак! Господи, чего привязался-то?! – вскипела я. На меня начинала накатывать дикая усталость, после всех приключений, и постепенно отступающему алкоголю из организма, моему телу срочно нужен был отдых. А еще он со своими тупыми вопросами!
- Ты сопливая девчонка! – Владимир поднялся с кресла хоть и медленно, но почему-то это показалось мне крайне угрожающим, и я отступила на шаг назад, мгновенно позабыв про желание уснуть. – Отхлестать бы тебя ремнем, чтобы сидеть не могла неделю!
Он сурово смотрел на меня, и его фигура без того всегда казавшаяся мне довольно внушительной, стала казаться еще больше. Я даже возразить ничего не сумела, слишком опасный блеск мелькнул сейчас в его глаз, словно он, в самом деле, этого хотел – выпороть меня.