- Спасть нужно в постели, а не на диване, - усмехнулся Горелов, и уже собрался уйти прочь, как тут ему в спину полетела подушка, и с глухим стуком ударившись об него, отлетела на пол. Он замер. Руки медленно сжались в кулаки.
- Урод! – прорычала маленькая бестия.
Обернувшись, Владимир грозно посмотрел на бунтарку. Кира смотрела в ответ не менее озлобленно, приподнявшись на руках, гордо вскинув подбородок.
- Урод? – переспросил он, и угрожающе двинулся на нее. В глазах Киры промелькнул испуг, что доставило Владимиру сладкую каплю удовольствия. Он остановился, нависая над ней, вперив взгляд, желая подавить, подмять… и не выпускать до тех пор, пока жажда не будет вытеснена до краев. По-прежнему желал, не хотел отпускать, и чуял нутром – еще шаг и он не сможет остановиться.
А Кира старалась, очень старалась не показывать страх, но он его чуял. Осязал. Он невидимыми нитями опутывал, призывал окончательно поддаться воле желания.
- Для тебя я урод? – схватил за подбородок, задирая ей голову выше, но Кира увернулась от захвата.
- Иди к черту! – зашипела она, стрельнув гневным взглядом. И вот тогда не выдержал - грубо схватил ее руки, скрутил, левой ногой быстро надавил на бедра, не давая шанса сбежать. Она вскрикнула. Громко. Он делал ей больно, и между ними началась борьба. Кира вырывалась, пыхтела и фыркала, точно взбешенный котенок. Владимиру ничего не стоило подавить этот бунт, но ему доставляло извращенное удовольствие чуть ослабевать хватку, и наблюдать, как барахтается под ним жертва.
- Пусти! Ты урод! Слышал? Ты для меня урод! – в глазах промелькнули слезы, но не боли. Это были слезы обиды, и жажды крови. Вот сейчас она не боялась! Он видел это четко. В минуты, когда нужно было бороться, она боролась! Горелов невольно восхитился этим. Ведь знала, что он сильнее, но не прекращала попыток. Одним ловким движением надавил на руки, сделал еще больнее, придавив к кровати так, что ее руки оказались поверх головы, а бедра, плотно сжатые, оказались в захвате его ног.
- Что будешь делать теперь? – кисейным голосом спросил он, и Кира попыталась освободить колени и лягнуть его в пах, но он быстро пресёк эту попытку, сдавив ноги сильнее. И тогда он склонился к ее лицу, и тяжелое дыхание Киры коснулось его губ. Сладкие, манящие губы, которые сейчас были в его власти. – Я знаю все, чего ты хочешь, - тихо прошептал он, и ее глаза округлились еще сильнее. Его губы почти касались ее, их дыхание почти сливалось. Разочарованно Горелов покачал головой, - но ты этого не получишь.
- Почему? – слабо пропищала она, и под давящими пальцами, он ощутил, как ее руки чуть ослабли. Она готова сдаться.
- Ты меня не осилишь, не выдержишь, маленькая ведьмочка! – и пока он это шептал, его губы совершенно случайно задели ее. Он осекся. Замер. Это было сладко. Слишком нежно. Пленительно. Это был омут, настоящее болото, которое затягивало в свою трясину. Он забыл обо всем, весь здравый смысл полетел в трубу, и с отчаянным рыком насильно захватил ее губы своим жадным ртом. Кира сопротивлялась всего секунду, скорее по привычке, и почти сразу ответила, глухо простонав ему в рот. Маленький, влажный ротик, такой манящий и сладкий. Дурман поцелуя кружил голову, он перестал соображать, он хотел лишь испить ее, врывался вновь и вновь своим языком в ее недра, и не желал отпускать. А она поддавалась вперед, налегала сильнее, хотела большего, как и он. Оба задыхались, сердца стучали оглушающим стуком, языки переплетались в безумном танце, они словно уже давно знали друг друга. Сорвать бы одежду, ворваться в мягкое тело, и нет пути обратно. Впервые он терял контроль, впервые не мог совладать с чувствами! Нет! Отпрянул как ужаленный, с тяжелым дыханием уставился на соблазнительные опухшие губы. Дышал глубоко. Пытался вернуть равновесие, пока окончательно не упал в бездну. Розовый язычок появился из сладенького трепещущего рта, и осторожно провел по истерзанным губам. Дьвольщина! Да если он поведет ее за собой, то просто сломает!
- Владимир? – она тихо прошептала его имя, и звук ее голоса болезненно отозвался в паху.
Он должен ее оттолкнуть. Так сильно, как только мог.
- Я тебе не по зубам, - прошипел он, - я могу подмять тебя под себя прямо сейчас! И ты будешь раздвигать ноги с благодарностью, и делать все, что только я захочу! Только мои желания имеют значения! Поняла!?
Кира смотрела непонимающе, хлопала глазами, ее рот открывался и закрывался, точно ей не хватало воздуха.
- Ты меня поняла?! - зарычал он, - ты хочешь стать моей игрушкой, Кира? Или хочешь стать шлюхой?!
Смысл слов до нее дошел не сразу, а может она отталкивала его. Она молчала, казалось, даже не злилась, а ему это было нужно. Чтоб заорала, прогнала, чтобы ненавидела!
- Я выпотрошу тебя наизнанку, воспользуюсь так, что от тебя ничего не останется, - не унимался он, выдавливая ядовитые слова. И тогда Кира прищурила глаза, и губы ее скривились от ненависти. Он добился своего!
- У тебя ничего не выйдет, - вздорно заявила она. Даже лежа под ним, всего минуту назад пылавшая от охватившей страсти, она умела держать гордое лицо.
Владимир расхохотался. Его обуял дикий смех. Она и правда, маленькая ведьма!
- Ты способна заполучить любого мужчину, - прошептал он с улыбкой, и провел по ее щеке рукой, - только не будь шлюхой.
- Катись к черту!!! – закричала Кира, и освободившейся рукой пихнула его в грудь, но не сдвинула ни на сантиметр, и тогда принялась колотить по его груди, что было сил, - Убирайся прочь из моей спальни! Понял? Шлюха твоя Триша, усек?!
Владимир схватил ее руку, и прижал к сердцу, которое уже установило обычный ритм, и больше не могло его выдать.
- Да, - сказал он, и хищно оскалился, - Триша тоже моя шлюха. Хочешь быть одной из них?
- Нет! – гордо и со страхом выплюнула она. Медленно, осторожно он освободил ее руки, поднялся, и криво усмехнувшись, вышел за дверь, оставив открытой.