Груз в вертолете предназначался для высокогорной заставы правительственных войск. Боеприпасы , продукты , медикаменты. И все это он должен сбросить врагу. Просто, в качестве отвлекающего маневра.
– Разрешите выполнять , – он не привык обсуждать приказы. Им виднее.
– И последнее, – генерал помолчал , – По возвращению , Вас поместят в медицинский изолятор , дабы ограничить круг вашего общения.
Другими словами , его запирали под замок, чтобы не болтал лишнего , куда и кого доставил.
Генерал произнес последнюю фразу не поднимая на офицера глаз , ожидая шквала возмущения. Но тот промолчал.
– Разрешите выполнять, – повторил лейтенант. Он не барышня , чтобы обижаться на недоверие , а временная изоляция только подчеркивала уровень секретности миссии.
– Удачи , сынок , – не по уставу ответил генерал.
На выходе его догнал адъютант генерала.
– Вам просили передать лично в руки , – он протянул лейтенанту незапечатанный конверт. Пилот вопросительно посмотрел на него , но взял , достав оттуда сложенный вчетверо листок. Развернув – обомлел , опять посмотрел на адъютанта , потом вновь на листок. Расписка. Его долговая расписка. Оттуда , из прошлой мирной жизни.
Проклятый долг! Из-за него он поехал на эту войну. Другой возможности заработать такие деньги – не было. Но откуда они узнали ? Пилот опять посмотрел на адъютанта.
– Вам просили передать , – невозмутимо продолжал тот , – Что в случае успешного завершения миссии можете считать Ваш долг погашенным , – он козырнул и пошел обратно , не дожидаясь ответа. Лейтенант остался стоять , растерянно сжимая в руках листок.
Кто они? Откуда он узнали про долг? Что они еще знают? По спине пробежал холодок : что если они знают КАК он влип в этот долг. Если всплывут детали этой истории его вышвырнут с позором из армии , а из авиации и подавно!
Он резко выдохнул и взял себя в руки. Спокойно! Если они знают про долг , то они знают все остальное. И если сейчас за ним не пришли особисты , то уже и не придут. Значит этим людям нужен результат , а не пресловутая «офицерская честь». Если они готовы отдать ТАКИЕ деньги за его работу , то он сделает ее! Если нужно будет посидеть в изоляторе – он посидит! Если нужно будет молчать – он откусит себе язык , но не скажет ни слова о полете. Потому что , если он не отдаст долг , он может лишиться более значимых частей тела. Так что – плевать!
Пилот сложил расписку и решительным шагом двинулся на аэродром.
– 6 –
Солнце начинало клониться к закату , когда одинокий путник с вьючным мулом , вышел на окраину высокогорного плато. Места здесь были безлюдные. Последняя деревня осталась далеко внизу , а в это время года , сюда не забредают даже пастухи. Плато находилось на краю широкого ущелья , которое рассекало горные кряжи , деля страну на две части: ИХ и НАШУ.
За спиной старика остался перевал . Все , что за перевалом , контролировали правительственные войска.
За ущельем лежал горный массив , куда военные не лезли. Здесь хозяйничали местные. «Банды» , «не законные вооруженные формирования» , «отряды боевиков» , называли их по разному. Суть оставалась простой – они воевали на своей земле , но воевали против законной власти , что ставило их вне закона.
Несколько раз , войска входили на эту территорию , но каждый раз , неся потери скатывались обратно в долину. Воевать в горах – особое умение. Поднять туда бронетехнику и артиллерию – задача сложная , а без их поддержки , местные бойцы давали фору солдатам федеральных войск.
Авиация тоже оказалась не панацеей. Эффективной работе мешала низкая облачность и частые туманы , а с появлением у «боевиков» импортных ПЗРК и крупнокалиберных зенитных пулеметов резко возросли потери. В конце концов полеты полностью прекратили.
Старик подошел к краю ущелья и посмотрел вниз. На дне шумел поток горной реки. Глубина ущелья , в этом месте , была больше сотни метров. Противоположный берег был метрах в тридцати. Идеально. Никому не придет в голову форсировать здесь ущелье. Никому. Кроме них.