— Ее милость оказывает честь нам, отребью, — сказал какой-то мужчина, когда она в темноте возвращалась в свой шатер. — Прежде она свои ручки замарать боялась, а сейчас ей любая грязь нипочем.
Но я не заметил, чтобы Рейн слишком увивался за нею.
Войдя в шатер, Аликс поднесла руки к вискам. Голова трещала от визга, шума, отвратительных запахов. Больные позволяли дотрагиваться до них, но здоровые ее избегали, разве только представлялся случай ее уязвить. А что касается Рейна, то она видела его очень редко.
— Вы зачем сюда приехали? Завоевать снова Рейна или это больное отребье? — часто спрашивала Джоан.
— Рейна, — прошептала сейчас Аликс, потирая виски. Шатер был пуст, Джоан, наверное, спит где-нибудь в другом месте. Аликс не привыкла иметь дело со служанками, и ей не удавалось приструнить Джоан. Увидев пустые ведра, она схватила их и направилась к реке. Став на колени, Аликс оглянулась вокруг, потом посмотрела на сверкающую тысячами бриллиантов лунную дорожку. Звук шагов заставил ее обернуться, и сердце у нее подпрыгнуло при виде Рейна. Его мощная фигура заслонила луну.
— Ты уже доказала себе, что хотела? — спросил он тихо, и тон голоса был ровный и жесткий как сталь. — И что ты хотела доказать? Что перевяжешь одну скверную рану и здешние падут перед тобой на колени в избытке благодарности? Нет, они лучше разбираются в людях, чем я.
— Пожалуйста, объясни, что все это значит, — оторопела Аликс.
— Ты хорошая актриса, но когда-то я верил, что ты… честна, и жестоко поплатился за это. Надеюсь, они не обманутся так же, как я.
Аликс встала, сжав кулаки.
— Избавь меня от самосожалений, — процедила она сквозь зубы. — Бедняга лорд Рейн унизился до любви к простолюдинке, а когда она употребила все свои силы, чтобы спасти его от гнева короля, он сразу же понял, что она преступила подобающие ей границы. — Голос ее зазвучал громче. — Но я хочу тоже кое-что сказать тебе, Рейн Монтгомери. Не имеет значения, если эти люди меня ненавидят. Я этого чертовски заслуживаю. А что касается того, упадут ли они к моим ногам, то нет, я от них этого не ожидаю. Но они, по крайней мере, честны со мной. Ты же считаешь себя мучеником и никого не хочешь выслушать. Ты себя считаешь обиженным и думаешь, что единственный из всех обладаешь чувством чести.
— А что ты, женщина, знаешь о чести? — издевательски усмехнулся Рейн.
— Очень мало. Я вообще очень мало знаю о чем-либо, кроме музыки. Но я хотя бы признаю, что у меня есть недостатки. Я плохо относилась к здешним людям и хочу исправить свою ошибку. Вы же, милорд, несправедливо поступили со мной — и со своей дочерью, о которой даже не спросили.
— Я о ней слышал, — сказал Рейн надменно. Смех Аликс был остер, как стальное лезвие.
— Как великодушно с вашей стороны! — выпалила она. — Великий, вельможный Рейн, царь лесов, король преступников слышал-таки о своей дочери.
Она взяла себя в руки.
— Я приехала сюда, чтобы снова тебя завоевать, однако сейчас совсем не уверена, что мне этого хочется. Что ж, держись от меня подальше. И возьми с собой в постель свою ледяную, гордую честь.
— Есть, кроме тебя, и другие женщины, которые желали бы разделить со мной ложе, — сказал он холодно и жестко.
— А мне их жаль. — Аликс заставила себя сказать эти слова. — Что же до меня, я предпочитаю другой сорт мужчин, тех, которые не так напыщенны и холодны, тех, кто еще сохранил горячие чувства.
Аликс не заметила, как он быстро протянул руку. Она всегда забывала, как он стремителен. Сильные пальцы Рейна вцепились ей в пояс, и, когда их взгляды сомкнулись, он весело улыбнулся и привлек ее к себе.
Наклонив голову, почти касаясь губами ее губ, он спросил:
— Так я холоден, да? — И от того, как он это сказал, у нее не спине побежали мурашки.
Она еще могла рассуждать последовательно. «Рейн хочет преподать мне урок», — подумала она, встав на цыпочки, и обхватила его шею руками.
Когда их губы слились, у обоих захватило дыхание, и они отпрянули друг от друга, а ее фиалковые глаза неотрывно смотрели в его голубые. Аликс моргнула раз, другой, а потом Рейн приник к ее губам, словно умирающий от жажды к источнику. Он выпрямился и поднял ее. Сильной ладонью он охватил ее голову и, повернув ее немного в сторону, языком разлепил ее губы. Тысячи искр пронзили ее тело, и Аликс почувствовала себя совсем слабой. Ее тело вяло обвисло всей тяжестью на его руках.
А его губы не отрывались от ее рта, и Рейн все плотнее прижимал Аликс к себе, рука сжимала ее затылок все крепче, а пальцы поглаживали и пощипывали шею.
Аликс напряглась, ей хотелось быть к нему как можно ближе. Ногами она обхватила его за пояс. Она повернула голову и, перехватив инициативу, жадно впилась в его рот, покусывая губы.
Шум, похожий на стук копыт, словно к ним приближался верховой отряд на сильных лошадях, разбудил в Рейне ощущение опасности, в он рывком отстранил от себя Аликс.
Какое-то мгновенье его лицо еще сохраняло мягкое выражение, а затеи снова стало холодным.
— Ты опять хочешь меня соблазнить? — прошептал он. — Ты так же вела себя с Чатвортом?
Аликс не сразу поняла, что он имеет в виду. А поняв, она тихо сказала:
— Ну и дурак ты, Рейн Монтгомери, неужели твоя ненависть к Чатворту сильнее любви ко мне? — С этими словами, подняв юбки и забыв про ведра, она быстро побежала к лагерю. Она слышала, как Рейн наговорил с всадниками, и голос его был сердит, без всякой на то необходимости.
ГЛАВА 20
— К добру это или к худу, — сказала Джоан, расчесывая локоны Аликс, — но люди здесь уже не так на вас злятся, как прежде. — Однако радости в голосе служанки не слышалось. — Когда же вы перестанете тратить время задаром и помиритесь с лордом Рейном? Мы здесь уже целых две недели, и он все еще сердится. Вам нужно просто раздеться и залезть к нему в постель.
— Он будет чересчур злорадствовать, — ответила Аликс, застегивая рукава пурпурного шерстяного платья. — Я не доставлю ему радости такой легкой победы. Он сказал мне просто ужасные вещи.
При этих словах Джоан рассмеялась;
— Да какая разница, что мужчины говорят? У них хватает мозгов только на то, чтобы убивать друг друга. Дайте мужчине меч, и он будет счастлив. А женщина должна внушить ему, что кроме войны на свете есть еще кое-что.
— Может, ты и права. Рейн гораздо больше беспокоится о том, не предала ли я его, чем о своем ребенке, который остался без матери. Да, наверное, надо мне вернуться к моей крошке Кэтрин, и пусть Рейн предается грусти в одиночестве.
— А он точно грустит, — сказала Джоан, — вы знаете, что с тех пор, как он вернулся от лорда Гевина, он не спал ни с одной женщиной?
Сначала Аликс только слегка улыбнулась, но не сдержалась и растянула в улыбке весь рот.
— Он любит вас, Аликс, — сказала тихо Джоан.
— Но тогда почему он этого не показывает! Почему он насмехается надо мной, почему злится на меня? Когда я тружусь вместе с Розамундой, он иногда бывает там же и смотрит на меня холодно и равнодушно. У меня такое чувство, словно меня обливают ледяной водой.
Джоан весело рассмеялась:
— Но он же вам и показывает, что ему не все равно. А вы что ждете, чтобы он прощения у вас попросил? — И Джоан рассмеялась еще громче, такой смешной ей показалась эта мысль. — Господь для того и сделал женщину сильной, чтобы она управляла слабыми мужчинами. Вы говорили, что нехорошо вели себя с лесными людьми и поэтому решили исправиться. Но неужели вы думаете, что хоть один мужчина способен пожелать этого?
— Но Рейн меня обвинил в предательстве, — заупрямилась Аликс.
— Король тоже сказал, что лорд Рейн предатель. Король сказал неправду, но разве он в этом признается? И ваш муж тоже не придет к вам и не станет пробить у вас прощения.