Я подхватываю с горки овощей сочную луковицу, бросаю ему - и Кай ловит ее одной рукой.
— Тогда начни с лука.
Как объяснить то, что между нами сейчас происходит? Кай становится рядом, и пока я разбираюсь с мясом, нарезает овощи. Мы не разговариваем ни о чем, просто обмениваемся необходимым набором слов, чтобы понимать, что нам нужно друг от друга. Как мячиком от пинг-понга перебрасываемся короткими фразами «морковку «соломкой» или «как это – «соломкой?» Так ведут себя старые друзья или супруги, но точно не люди, которые видятся третий раз в жизни. И через полчаса я забываю, что на мне только блузка и трусики, забываю, что у меня есть муж, а у него – жена, потому что постоянно ловлю движения Кая. То, как он изредка чешет голову или чуть морщится, если, убирая челку с глаз, случайно задевает залепленный пластырем лоб. И когда переминается с ноги на ногу, мышцы на спине так играют, что хочется прижать к ним ладонь, почувствовать под пальцами упругую силу.
— Черт! – Я смотрю на выступившую на большом пальце дорожку крови и машинально, как научила еще бабушка, сую палец в рот.
Кай откладывает все дела, толкает мня к кухонному диванчику, а сам уходит, чтобы через минуту вернуться с аптечкой.
— Это ерунда, - пытаюсь отмахнуться я, хоть порез дергает и горит, а рот уже весь соленый от крови.
— Сиди молча, хорошо?
И я послушно умолкаю. Это невозможно, чтобы я, старше его, чувствовал себя рядом несмышленой девчонкой, которую все время наставляет умудренный жизнью мужчина. Это невозможно, но именно это и происходит с тех пор, как я переступила порог его квартиры.
Глава одиннадцатая: Кай
«Прекрати сосать свой чертов палец, Принцесса!»
Мне кажется, поток моих мыслей даже очевиднее заметной выпуклости на шортах. Хорошо, что я догадался надеть под них трусы, а то бы лопнули на хрен. Моя Принцесса так энергично сосет большой палец, так туго обхватывает его губами, что мое самообладание вот-вот с треском рванет. И самое мерзкое то, что мне не хватает силы воли не смотреть. А пока смотрю – все время представляя на месте пальца свой член. Какой у нее рот? Теплый, тугой, жадный? Будет ли она против, если я зайду до самой задней стенки горла? А может, ее тошнит от минета?
Чтобы не жгло, смачиваю ватный диск хлоргексидином, промокаю порез несколько раз, а потом перематываю пластырем.
— Откуда это? – Дани прихватывает цепочку с двумя жетонами, которые болтаются у меня на шее.
— Мои, - пожимаю плечами.
— Ты служил? Разве в нашей армии…
— Наемник, - говорю коротко. – Три года. Частная охранная фирма, а по факту – головорезы.
— Расскажешь?
— Поверь, тебе не понравится.
О чем ей рассказать? О том, что война по телеку и война в реальности – это две разных войны?
— Ох, лук!
Даниэла срывается с места и несется к плите. А я так и остаюсь сидеть на полу, любуясь ее ножками. Они такие гладкие, тонкие. Аристократически-бледные. И у нее просто восхитительная задница. Хочется подойти сзади, сжать ее за бедренные косточки и притянуть к себе, потереться хотя бы через одежду.
— Обещал помогать, а сам бездельничаешь, - без укора говорит она, изящным взмахом отводя за ухо волосы.
— У меня здесь охуенный вид, Принцесса.
— Прекрати материться.
— Неа. Кстати, почему «Даниэла»?
Она отрезает маленький кусочек от стейка, поворачивается и, глядя мне в глаза, обдувает его прямо на вилке. Снова эти губы трубочкой: напряженные, упругие. Да она, блядь, просто издевается.
— Потому что, - Даниэла наклоняется и дает мне мясо на пробу, - потомственная литовская княжна.
Породистая, как я и думал.
— Родилась с серебряной ложкой во рту? – зачем-то спрашиваю я, хоть мне глубоко плевать на ее благосостояние и откуда оно взялось.
Ее «порода» была бы видна, даже если бы Принцесса ходила в рваных джинсах и растянутом свитере из сэконд-хэнда. Есть два типа женщины: одни даже в дорогих шмотках остаются хабалками, а другие и в застиранных шмотках – королевы. Даниэла – такая.
— Имеешь что-то против серебряных ложек? – интересуется она, отворачиваясь. Жаль, что не могу видеть ее лицо, не могу прочитать, задел ли ее мой вопрос.
— Просто так спросил. – Пожимаю плечами и морщусь от боли, которая простреливает через все ребра.
И в памяти невольно всплывает ее вчерашний вопрос в лоб. Даниэла знает, что тех долбоебов подослал ее муж. Может быть, поэтому и приехала? Типа, сгладить острые углы или как там называется это вечное женское: «Все имеют право на ошибку!» Я был уверен, что она не придет. Но все равно забил холодильник продуктами, с которыми, если бы Принцесса не появилась, просто не знал бы, что делать. Но она приехала. Переступила порог моей квартиры с видом немного смущенной, но все же королевы, и теперь так забавно вертит передо мной задницей, что впору послать все на хуй, посадить ее на стол и отодрать так, как, я уверен, у нее никогда не было с этим стариком.