— А ты меня ударь, - предлагаю, растрепывая ее волосы одной рукой.
Красивая, породистая. Как моя Лялька. Нет, лучше, чем Лялька. Мы с Игорем таких бабенок называем «Три Х: холеная, холодная, хер_даст». И побрякушка у нее на шее стоит больше, чем вся моя жизнь. Когда будет мне отсасывать, попрошу, чтобы не снимала.
— Видишь отель сзади? – спрашивает Принцесса, вымораживая меня ярким сиреневым взглядом.
Такого цвета глаз природа не создала, это линзы. Интересно, какие у нее свои? Зеленые? Голубые? Есть у меня пунктик: люблю, когда девочка смотрит в глаза с моим членом во рту. Верный способ выдоить меня всего.
— Твой? – иронизирую в ответ.
— Там десяток моих охранников, - игнорит мою шутку «Три Х». – Не уберешь руки – я закричу.
— У меня встречное предложение, Принцесса. Поехали ко мне? Покричишь так, что в Канаде увидят пиздатый звездопад.
Она морщится – не привыкла к великому и могучему, сразу видно. Может, зря я парюсь? То, что ей хочется – это и дураку понятно, но что она в постели? Точно не резвая раскрепощенная сучка в течке. А я ни хрена не настроен играть в «потыкай в дупло на бревне».
— Меня не интересуют маленькие мальчики, - отбривает Принцесса.
Кстати, она смыла всю косметику. И ресницы у нее светлые и пушистые, загибаются как у куклы.
Рядом притормаживает компания явно обдолбаных в хлам подростков. Понтуются, врубают до упора музыку - и из автономной колонки раздаются знакомые строчки[1].
— Прольются все слова как дождь… - пою прямо в полураскрытые губы Принцессы.
Алкоголь гоняет кровь со скоростью света, и дает о себе знать выпитое на голодный желудок.
Остановите эту вонючую реальность, я пропустил свою станцию.
— И там, где ты меня не ждешь… - Ловлю ее ладонь и кладу себе на лицо.
Жмурюсь, потому что чувствую, как она дрожит, сдерживаясь, чтобы не вонзить ногти мне в кожу. Скольжу языком по линиям ее жизни, слизывая имя предыдущего любовника, которое она после ночи со мной точно забудет.
В кармане ее плаща вибрирует телефон, и Принцесса толчком отбрасывает мою голову назад.
— Тебя уже друзья заждались. И помирись со своей девушкой, Кай, - говорит до тошноты менторским тоном. – С Днем Рождения.
«Да пошла ты!» - мысленно кричу ей вслед.
И как дурак мокну под дождем, провожая ее взглядом, пока Принцесса не заходит внутрь гостиницы.
«К херам все, я не дам ей уйти просто так!»
Но, конечно, хрен бы мне: у меня нет браслета постояльца - и ночной портье, как попугай, твердит одно и то же: «Информацию о клиентах не предоставляем, покиньте гостиницу, иначе я буду вынужден вызвать охрану».
Почему не спросил, как ее зовут?
Дождь льет как из ведра, но я не хочу возвращаться в кафе.
Мой байк припаркован за углом, и садиться на него с таким туманом в башке – хуевая идея, но мне все равно. В венах горит обида и злость.
Телефон лежит в кармане куртки – я его выключил, как только мы с Лялей распрощались. Она любит вывалить на меня кучу дерьма, сказать, что я придурок и ни хрена не понимаю в ее непростой жизни дочки олигарха, а потом названивать раз в минуту, плакать и просить приехать, потому что она была неправа. Мы вместе всего полгода, но она постоянно так делает.
Все-таки сажусь на байк и не одеваю шлем.
Настроение такое, что даже если убьюсь в хлам – плевать. Главное, чтобы сразу в могилу, потому что жить инвалидом или овощем я не буду. Вены себе перегрызу, если нужно, но все равно сдохну.
Есть только одно место на свете, где я хочу сейчас быть, и именно туда еду – тату-салон друга моего бати. Отца не стало десять лет назад, так что Михалыч, можно сказать, мне почти за второго родителя. Бывало, что и рожу мне бил, когда я бухой в дым влипал в очередную историю. Есть у меня две проблемы: не умею держать язык за зубами и не сношу оскорблений.
У Михалыча, как всегда, горит свет. Когда только спит?
Вваливаюсь внутрь, на ходу стаскивая насквозь мокрую куртку и футболку. Малина – его помощница, как раз отпускает своего клиента и чистит машинку. Хорошая девочка, покладистая и без комплексов, с ножками, забитыми рисунком в виде шнуровки чулок. Пирсинг, проколотый сосок – в общем, мечта для хардкорного траха. А еще любительница позировать для всяких авангардных фотографов и раздевается без проблем, поэтому не бедствует.
— Привет, именинник, - машет она, и я плюхаюсь в кресло. – Плохой день, большой злой мальчик?
Только ей одной я разрешаю называть себя «мальчиком». И почему-то вспоминаю, что Принцесса обозвала меня так же. Почему рот ей не закрыл – сам не пойму. Совсем охренел, так ее хотел.