— Бронуин, — тихо произнес он, коснувшись ее щеки.
Она подобрала подол шерстяного халата и пошла к двери. Одна из немногих женщин в мире, которая ухитрялась казаться величественной в просторном, висящем, как на палке, халате и босая…
Взявшись за ручку двери и даже не обернувшись, она бросила:
— Когда-нибудь ты поймешь, что я не ребенок и не идиотка. — И с этими словами гордо удалилась.
Стивен шагнул к закрывшейся двери, но голос Рейна его остановил:
— Садись и оставь ее в покое.
Стивен еще немного постоял перед дверью, после чего прошагал к Рейну, сел напротив и запустил пальцы в грязные волосы.
— С ней ничего не случилось? Она не пострадала?
— Конечно, — уверенно ответил Рейн. — Она сильна, здорова и, судя по тому, что ты рассказывал о шотландцах, большую часть жизни проводила на открытом воздухе.
Стивен уставился в огонь.
— Знаю, — тяжело вздохнул он.
— Что тебя грызет? — не отставал Рейн. — Ты уже не тот Стивен, которого я знал.
— Бронуин, — прошептал он. — Рано или поздно она меня прикончит. В Шотландии она решила вести своих людей в набег против врага клана и, чтобы я не помешал, опоила меня сонным зельем.
— Что? — взорвался Рейн, ужаснувшись опасности, которой подвергался брат.
Стивен поморщился:
— Один из ее людей узнал, что она наделала, и помог меня растолкать. Я нашел ее свисающей с края обрыва на веревке, обвязанной вокруг талии.
— Господи Боже! — воскликнул Рейн.
— Поверишь, я не знал, то ли побить ее, то ли запереть, чтобы защитить от самой себя!
— И что ты выбрал?
— То, чем всегда кончается: взял ее прямо на земле, — признался Стивен с отвращением.
— А по-моему, хуже было бы, будь она эгоисткой и заботься только о себе, — хмыкнул Рейн.
Стивен встал и подошел к камину.
— Она слишком мало думает о себе. Иногда, глядя на нее, я стыжусь себя. Когда речь заходит о ее клане, она делает все, что считает нужным, не думая о собственной безопасности.
— И ты так беспокоишься за нее?
— Чертовски верно! Почему она не может оставаться дома, рожать и воспитывать детей, заботиться о них и обо мне, как подобает настоящей жене? Почему она должна вести людей в набеги, вырезать инициалы на груди врага, завертываться в плед и спать на голой земле как ни в чем не бывало? Почему она не может…
— Быть глупой кудахчущей курицей, взирающей на тебя преданными глазами и вышивающей все воротники твоих колетов? — докончил Рейн.
Стивен тяжело уселся на место.
— Этого мне тоже не нужно, но должен же быть какой-то компромисс?
— Ты действительно хочешь изменить ее? — допрашивал Рейн. — Изменить именно то, что заставило тебя в нее влюбиться? И не говори мне, что дело в ее красоте. Ты спал с редкостными красавицами, но почему-то остался равнодушен.
— Это так очевидно?
— Для меня и, возможно, для Гевина, Майлса и Джудит, но только не для Бронуин. Она считает, что совершенно тебе безразлична.
Стивен вздохнул:
— Я никогда не встречал ей подобной. Она так сильна, так благородна, почти как мужчина. Видел бы ты, с каким уважением к ней относится клан! Шотландцы на нас не похожи. Дети сервов подбегают к ней, чтобы обнять, а она их целует. Знает каждого члена своего клана по имени, и они тоже обходятся без всяких там «миледи». Бронуин — вот и все. Она не требует изысканной еды и дорогой одежды. Главное — чтобы ее клану перепало больше. Как-то вечером, через месяц после свадьбы, я заметил, что она заворачивает в плед хлеб и сыр. На меня она не обращала внимания, но зато все время посматривала на Тэма. Этот человек заменил ей отца. Я понял, что она делает это тайком от Тэма. Так что после ужина потихоньку проследил за ней. Она несла еду ребенку одного из арендаторов, озорному, непоседливому мальчишке, сбежавшему из дома.
— И что ты ей сказал? — полюбопытствовал Рейн.
Стивен покачал головой:
— Я, великий мудрец, посоветовал отослать парня к родителям, вместо того чтобы поощрять его проделки.
— А что на это ответила Бронуин?
— Заявила, что мальчик так же важен для нее, как и родители, и она не имеет права предавать его только потому, что он еще маленький. Добавила, что через несколько дней он вернется домой и с честью примет свое наказание.
Рейн восхищенно присвистнул.
— Похоже, ты можешь кое-чему у нее научиться.
— А думаешь, я не учился? Она изменила всю мою жизнь. Приехав в Шотландию, я был англичанином, а теперь взгляни на меня! Я не выношу английской одежды, чувствую себя Самсоном с отрезанными волосами. Смотрю на здешние места и думаю, что по сравнению с домом здесь слишком жарко и сухо! Дом! Клянусь, я тоскую по стране, которую до последнего времени вообще не видел!