Ее глаза расширяются. — Ты думаешь… ты думаешь, он причинит ей боль?
Чистая правда в том, что я не знаю. Но сказать Камилле, это просто сломает ее.
— Она ему нужна для рычага, — говорю я вместо этого. — Он пока ничего ей не сделает.
Я вижу слезы, наворачивающиеся на ее глаза, но она не дает им пролиться. — Исаак, мы должны вернуть ее.
— Как я уже сказал, я работаю над этим.
Она делает шаг ближе и кладет руку мне на плечо. — Пожалуйста, — умоляет она, — позвольте мне помочь тебе.
Через ее плечо я замечаю, что двое моих людей бесшумно входят в комнату. Они стоят на своем, ожидая моих указаний.
— Я сказал нет.
— Почему? — возражает она. — Потому что я гражданская? Потому что я женщина?
Я качаю головой. — Я не держу тебя здесь, потому что ты женщина. Я держу тебя здесь, потому что ты моя чертова женщина.
Затем я киваю мужчинам. Они подходят как один и хватают ее.
Ее глаза расширяются, когда она понимает, что происходит. Она начинает метаться в их объятиях. — Нет, нет, ты не можешь этого сделать. Исаак. ИСААК!
— Отведите ее в ее комнату и заприте ее там, — приказываю я мужчинам.
Они тащат ее, когда она кричит. Но меня это не трогает. Ни в малейшей степени — потому что я знаю, что пока меня нет, она будет в безопасности.
И это одной вещью меньше, о которой мне, черт возьми, нужно беспокоиться.
37
КАМИЛА
— Нет нет нет! Отпустите меня, гребаные ублюдки!
Двое охранников, сжимающих мои руки, не говорят ни слова. Их лица — маски из камня. Я изо всех сил борюсь, но это только заставляет их сжимать меня крепче.
Я замечаю, как в углу проходит высокая тень, и вытягиваю шею назад. — Подожди, — отчаянно говорю я. — Подожди! Богдан. Богдан!
Он отступает назад и медленно приближается ко мне. Один взгляд на его лицо говорит мне, что я лаю не на то дерево. Я стараюсь во всяком случае.
— Богдан, ты должен заставить их освободить меня. Они тебя послушают.
Его взгляд скользит по двум охранникам, а затем он качает головой. — Их приказы исходят непосредственно от Исаака, Камила. Я никак не могу переубедить его. Даже если бы я мог, они бы меня не послушали.
— Иисус, тогда выбей из них свет.
Он виновато смотрит на меня. — Мне жаль.
— Ты даже не попытаешься мне помочь?
— Исаак хочет, чтобы ты была в безопасности, Камила.
— У них моя дочь Богдан! — Я кричу. — И я могла бы помочь вернуть ее.
Он просто снова качает головой. — Выставлять себя напоказ Максиму — плохая идея. Мало того, что у него будет Джо, у него будет хороший шанс заполучить и тебя.
— Тогда поговори с Исааком, — умоляю я. — Поговори с ним и убеди его взять меня с собой.
Он вздыхает. — Прости, Камила.
— Не извиняйся, черт возьми, — кричу я. — Помоги мне!
— Я уже на тонком льду с ним.
— Так ты даже не попытаешься?
Богдан кивает охранникам в последний раз. — Я ничего не могу сделать, Камила. Он принял решение.
Я снова начинаю кричать — на этот раз без слов, только мучение, — пока охранники продолжают нести меня через особняк к моей комнате. Богдан поворачивает за угол и исчезает.
— Трус! — Я кричу ему вслед.
Когда мы добираемся до моей комнаты, они провожают меня внутрь и быстро удаляются. Замок щелкает, зловещий стук говорит: «Ты никогда не выберешься отсюда».
Я все равно подбегаю к двери и стучу кулаками по твердому дереву. Не то чтобы это помогло. Как и все остальное в этом проклятом гребаном доме, она совершенно не поддается.
Но с каких это пор меня это останавливало?
Я продолжаю стучать ладонями по дереву, хотя бы потому, что мне нужно что-то делать. Какой-то способ высвободить бурлящую во мне боль.
Когда приходят слезы, моя сила уходит. Кажется, я не могу остановить их. Я оказываюсь у окна, наблюдая, как мужчины готовят машины и готовятся к миссии по возвращению Джо.
Я должна быть там с ними. Вместо этого я сижу здесь, заперта в комнате и вынуждена смотреть, как другие люди уходят, чтобы попытаться спасти мою дочь. Люди, которых я не знаю, люди, которые не знают мою дочь.
Тут я замечаю Исаака. Его присутствие всепоглощающее. Он сразу привлекает внимание. Большинство мужчин высокие, но Исаак выделяется среди них.
Он разговаривает с несколькими лейтенантами, наблюдающими за подготовкой. Я замечаю среди них Богдана и Влада. Потом по какому-то негласному сигналу начинают залезать в пуленепробиваемые машины.
— Боже… — бормочу я в оконное стекло.
Исаак направляется к пассажирской двери одного из джипов. Словно почувствовав, что я смотрю, он оборачивается и смотрит вверх, прямо в мое окно.