— Ты знаешь, куда тебя везут? — Я спрашиваю.
Она хмурится. — Нет, но ты, наверное, знаешь.
— Для разнообразия — нет.
— Значит ли это, что когда я уйду, ты не сможешь меня найти? — Трудно прочитать ее лицо. Чтобы узнать, радует ли ее мысль о разрыве этой связи навсегда, или пугает, или вообще что-то еще.
— Вероятно.
Она кивает. — Возможно, это к лучшему, — говорит она, хотя кажется, что она больше всего на свете пытается убедить себя.
Мне пора идти. Я уже задержался слишком долго.
Прежде чем подойти к окну, я достаю из кармана небольшой листок бумаги. Там нет ничего, кроме номера телефона.
— Что это? — спрашивает она, когда я предлагаю это ей.
— Спасательный круг. На всякий случай.
Она долго смотрит на мою протянутую руку, прежде чем взять бумагу. В момент когда берет его в руки, я оборачиваюсь.
А потом, несмотря на все инстинкты моего тела… Я ухожу.
5
КАМИЛА
ДВА ДНЯ СПУСТЯ
— Ками? Ты в порядке? — спрашивает Лилиан, глядя на меня поверх газеты.
Она и Руди, вероятно, последние люди в мире, которые до сих пор покупают и читают газеты. Ей нравятся колонки советов и раздел рецептов. Руди читает мировые новости и политику. Это стереотипно, но в то же время утешительно в устаревшем стиле, который немного напоминает мне моих собственных родителей.
— Я в порядке, — говорю я, изображая улыбку на лице. — Просто немного… нервничаю из-за переезда.
— Эндрю устроит тебя в каком-нибудь хорошем месте, — говорит Руди, не отрывая глаз от газеты.
Я рассеянно киваю им обоим.
Честно говоря, я должна беспокоиться о своем следующем шаге. В любое другое время, и я была бы. Но после его визита две ночи назад мои мысли были заняты Исааком.
Исаак Воробьев и его грешное гребаное тело.
Его душераздирающие голубые глаза.
Я чувствую себя наивным идиотом. Как будто он воспользовался мной. Хотя, конечно, ему не нужно было драться, чтобы что-то забрать. Не тогда, когда я сдалась так чертовски легко.
— Переезд состоится только через два дня, — говорит Лилиан, выталкивая меня из ямы ненависти к себе. — Я бы не стала думать об этом, пока тебе не придется.
— Я просто хочу, чтобы они сказали мне, куда я еду. Надеюсь, это не слишком далеко.
— Я уверена, они задержат тебя в Штатах, — говорит Лилиан. — Нет причин для беспокойства.
— Это то, что они сказали в прошлый раз. И они отправили меня в Англию.
— Ну, я полагаю, есть места и похуже.
Она не ошибается. Но я не могу объяснить, почему хочу остаться в Нью-Йорке. Потому что независимо от того, куда я иду или с кем встречаюсь, я не могу признать тот факт, что у меня есть ребенок. Люди смотрят на меня и не видят никого. Призрака.
Я хочу, чтобы они увидели мать. Мать, которая отчаянно пытается исправить некоторые из своих ошибок и прийти на помощь дочери.
Джо скоро будет шесть. Иногда я просто не понимаю, как это произошло так быстро. Жизнь — это то, что происходит, когда вы ждете, когда что-то начнется.
— Съешь что-нибудь, — говорит Руди, пододвигая ко мне тарелку с беконом и яйцами.
Я смотрю на еду, и мой желудок переворачивается. — Сейчас я не голодна. Я просто выпью чашку кофе и пойду в свою комнату.
Я мою кружку в раковине, когда снова замечаю синий «шеви».
— Эрик? — говорю я себе. Странно, что он появился без предупреждения вот так.
Я наполовину делаю свою кофейную кружку и выбегаю на улицу, чтобы встретить его, когда он входит через маленькую белую калитку.
— Привет, — говорю я, надеясь, что у него есть для меня хорошие новости. — Я не ждала тебя сегодня.
— Я пришел предупредить тебя, — мрачно говорит он мне. — Эндрю прибудет вечером, чтобы подготовить тебя к предстоящему переезду.
Я хмурюсь. — Почему сегодня? У нас полно времени до…
Он вздыхает. — Ками…
— Нет, — говорю я, недоверчиво качая головой. — Нет. Я уезжаю завтра?
— Боюсь, что так.
— Почему?
— Движение «Братва» в городе резко возросло в последние несколько дней. Мое начальство считает, что лучше немного ускорить процесс.
— Что насчет Джо? — Я спрашиваю. — Я должна увидеть ее. По крайней мере, перед тем, как я уеду.
— Камила…
— Ненавижу, когда ты так произносишь мое имя, — отчаянно говорю я. — Я знаю, что грядет.
— Это слишком опасно. У нас есть основания полагать, что ты в непосредственной опасности.
— От кого?
— От Воробьевых.
Вот оно снова: отсутствие различия между Исааком и Максимом. Это заставляет меня чувствовать себя некомфортно, хотя ни один из мужчин не заслуживает моей верности.