— По этой лестнице, мисс Камила, — говорит она, указывая на узкую круглую лестницу, которая образует идеальный спиральный подъем до самого верха.
— У меня закружится голова, когда я взберусь на эту штуку.
Она улыбается. — Боюсь, другого пути наверх нет.
— Я справлюсь, — бормочу я, придерживая юбку и начинаю подъем.
Я сожалею о каблуках, когда поднимаюсь. К счастью, Синди не стоит прямо подо мной, поэтому я надеюсь, что мне не удастся ее засветить. Стринги, которые я ношу, не совсем консервативны.
Ступени останавливаются прямо перед узкой белой дверью, которую оставили слегка приоткрытой. Я останавливаюсь на пороге на мгновение, чтобы собраться.
Исаак находится по другую сторону этой двери.
Мое будущее по ту сторону этой двери.
Если я хочу, чтобы все шло по моему плану… Я должна правильно разыграть свои карты.
8
КАМИЛА
Когда я буду готова — или настолько готова, насколько я когда-либо буду, я полагаю — я толкаю дверь. Моя первая мысль… не попала ли я в другой мир?
Не знаю, чего я ожидала, но точно не этого.
Крыша выглядит как Эдемский сад, наполненный растениями, цветами и лианами, которые вьются на каждой поверхности, которую они могут найти. Путь, по которому я иду, указывает в одном направлении.
Так что я следую за ним… прямо к Исааку.
Он одет в темные брюки и белую рубашку и стоит ко мне спиной. Хотя я не сомневаюсь, что он знает, что я здесь. Я давно смирилась с тем, что этот человек, кажется, знает все. Я игнорирую накрытый стол в центре крыши и направляюсь к нему.
Он поворачивается ко мне, и я чувствую удовлетворение, когда его бесстрастное выражение лица сменяется удивлением.
Потом восхищение.
Тогда желание.
— Ты прекрасно выглядишь.
Я поднимаю брови. Почему-то я ожидала другого выбора слов.
Что-то менее… трогательное. Более общие, навскидку, несущественное. Но то, как он произносит это слово, заставляет мою кожу покалывать.
— Спасибо.
Он протягивает руку и обхватывает мое лицо. Он смотрит на меня так долго, что я не могу сдержать румянец, заливающий щеки. Я та, кто должна оторваться от него.
И вот так самосознание вернулось.
— Это… не то, чего я ожидала, — говорю я, указывая на сад, который нас окружает.
— Вот в чем суть, — говорит он. — Я хотел сделать что-то другое с пространством, что-то, что противоречит дому.
— У тебя получилось, — говорю я ему. — Это захватывает дух.
— Голодная?
— Не совсем.
Он игнорирует это и все равно ведет меня к столу. В корзине между нами уже есть теплый хлеб и два маленьких серебряных клоше по обеим сторонам стола.
Я сажусь, а Исаак снимает крышку баранчика и кладет их на пустую тележку рядом со столом.
До меня доносится запах тыквы и чеснока, и внезапно меня охватывает голод.
— Ты весь день ничего не ела, кроме мороженого, — говорит он с понимающей ухмылкой. — Так что давай.
— Можешь прожить час, не командуя мной? — Я щелкаю, автоматически опуская ложку.
— Это не властность, когда я знаю, что для тебя лучше.
Я смотрю на него. — Ух ты.
Он одаривает меня прохладной улыбкой, от которой мои яичники немного танцуют. Господи, женщина, корю себя, возьми себя в руки. Мое единственное утешение в том, что он не может читать мои мысли… Надеюсь.
— Это правда.
— Ты не можешь быть таким высокомерным.
— Это вызов?
Я хочу воздержаться от того, чтобы съесть даже кусочек, просто назло ему, но суп пахнет чертовски вкусно. И он прав — я не ела весь день.
К тому же, играя хорошо, это весь смысл сегодняшнего вечера. Мне нужно быть самой приятной собой, чтобы увидеть, будет ли разница между тем, что он скрывает от меня, и тем, что он честен.
Я кладу в рот ложку супа и вздыхаю. — Черт, это хорошо.
Он улыбается, и только тогда сам пробует суп. — Немного соленый.
— У тебя невозможные стандарты.
— Всегда.
Я допиваю половину супа, ожидая, что он что-нибудь скажет. Но это не так. Он просто наблюдает за мной тем спокойным, задумчивым взглядом, который заставляет меня чувствовать себя одновременно и польщенной, и смущенной.
Никто в моей жизни никогда не смотрел на меня так.
— Так… что нового? — Я спрашиваю. Это странный вопрос, и он звучит неправильно, но я не могу взять его обратно сейчас.
— Что нового? — повторяет он.
— Э, да. Прошло несколько недель с тех пор, как мы виделись в последний раз, — говорю я, пытаясь привнести в разговор хоть какую-то нормальность. — Мне просто интересно, есть ли что-то новое, я не знаю… события.