— Знаешь, в чем ирония этой дурацкой трагедии? — Я щелкаю. — У меня действительно были чувства к тебе. Я действительно заботилась о тебе. Но сейчас как никогда очевидно, что ты не заботишься обо мне. Ты никогда не делал, никогда не будешь, никогда не сможешь. Максим, возможно, сначала использовал меня, но, по крайней мере, в конце концов он нашел место в своем мире для любви. Но ты? Для тебя я всего лишь инструмент, который можно использовать и выбросить. Я была дурочкой, когда думала, что у нас вообще есть связь.
Он не утруждает себя оспариванием всего этого.
И это больнее всего.
Больно видеть пустой, незаинтересованный взгляд в его глазах.
— Ты никогда не собирался отпускать меня, не так ли? — спрашиваю я, и всхлип застревает у меня в горле. — Ты просто пытался меня подловить.
Исаак медленно кивает. — Ты слишком ценная, чтобы сдаваться сейчас.
Опять же, он знает, что это причинит мне боль. Поэтому он швыряет в меня эти слова, словно обнажая безжалостно острое лезвие. Я ненавижу его в этот момент. Я ненавижу его жестокость и бескомпромиссность.
Больше всего я ненавижу человека, лишившего его детства и способности любить открыто и безоговорочно.
— Ты думаешь, что победил, Исаак. Но все, что у тебя есть, это сила. Это ничто по сравнению с любовью партнера, любовью ребенка. У тебя нет ни того, ни другого.
— И я не хочу их, — усмехается он. — Это всего лишь обязательства, которые повышают ставки.
— Тебе не нужна семья? — трепетно спрашиваю я.
— У меня есть семья. Братва — моя семья.
— Братва не согреет твою постель ночью.
— Мои победы — да, — огрызается он. — А если я захочу еще, я выберу женщину, и она без раздумий упадет в мою постель. Так же, как и ты.
Яд в его голосе предназначен для ран. Но хоть я и съеживаюсь, я понимаю, что он пытается сделать. И я понимаю, что он не стал бы пытаться это сделать, если бы его это не заботило.
Только немного.
Я продвигаюсь вперед, воодушевленная этим новым убеждением. — Я знаю, что в прошлом я боролась с тобой из-за этого, притворяясь, будто ты манипулировал мной в своей постели. Но я не собираюсь делать это сейчас. Ты меня не заставлял. Я добровольно отдалась тебе. Ты был прав раньше, Исаак: я хотела тебя с того момента, как увидела тебя. Я никогда раньше не встречала такого человека, как ты. Ты был сильным, могучим и таким уверенным. Я никогда не думала, что ты посмотришь в мою сторону. Но ты это сделал, и это изменило мой мир. Буквально.
Я делаю глубокий судорожный вдох.
— Так что да, я действительно хотела тебя. Но я была дурочкой, что отдалась фантазиям о тебе. Потому что под всей этой красотой и бравадой ты просто страдающий манией величия без совести. По крайней мере, это то, чем ты пытаешься быть.
Мои слова приходят все быстрее и быстрее. Теперь, когда я начала, мне трудно остановиться. Тот факт, что он просто стоит там и смотрит на меня, помогает мне продолжать рассказывать обо всем, что я месяцами пыталась осветить.
— Потому что какая-то часть тебя чувствует, что тебе есть что доказывать отцу. Лучше быть роботом и монстром, чем признать, что ты человек с настоящими чувствами.
Его рот расплывается в медленной, угрожающей ухмылке. — Думаешь, ты меня всего поняла, да?
Я пожимаю плечами, отказываясь бояться. — Может быть, да.
— Я никогда никого не впускал. Ты ничем не отличаешься.
— Я думаю, это как раз то, во что ты хочешь, чтобы я поверила.
Он бессердечно смеется. — Ты льстишь себе здесь.
— Тогда ответь мне на это, — бросаю я вызов. — Почему тебя так чертовски злит тот факт, что у меня с Максимом есть ребенок?
Его глаза вспыхивают предупреждением, но я не собираюсь отступать сейчас. Я прижимаюсь к его груди. Мне приходится вытягивать шею назад, чтобы посмотреть на него, но я даже не моргаю, когда встречаюсь с ним взглядом.
— Ты пытался создать иллюзию, что у меня есть все чувства, а ты дергаешь за ниточки. Но ты был внутри меня, Исаак. Я видела выражение твоих глаз, когда ты пришел. Я знаю, что ты чувствуешь больше, чем хочешь, чтобы я поверила.
Я поднимаю руку, готовая коснуться его щеки, но он хватает меня за запястье и выворачивает его назад.
— Ты делаешь мне больно, — спокойно говорю я.
— Вот что бывает, когда играешь в опасную игру, kiska.
— Я думала, ты любишь игры, — возражаю я. — Особенно опасные.
— Ты любитель, Камила.
— Я тоже быстро учусь.
— Недостаточно быстро.
Я сужаю глаза, осознавая, что его эрекция пронзает меня в бедро. — Скажи мне кое-что, Исаак: ты спал с кем-нибудь еще с тех пор, как я стала твоей женой?
Его глаза напряжены. Впервые с тех пор, как он спустился сюда, он колеблется.
И впервые с тех пор, как мы встретились, я уверена.
— У тебя не было никого, не так ли? Ты был мне верен.
Я смеюсь от удивления. Я чувствую себя такой живой и всемогущей, как будто все кристально ясно, и все истины в моих руках, и все, что мне нужно сделать, это оглянуться вокруг, чтобы увидеть полную и полную картину всего, что Исаак потратил месяцы и годы, пытаясь скрыть и маскировка.
— Верен своей фальшивой жене, которую заставил жениться, чтобы отомстить двоюродному брату. Я думаю, ты что-то забыл: ты женился на мне, Исаак. Ты выдал себя одним движением. Мужчина, который не хочет ни жены, ни семьи. Ты ведь хотел меня, не так ли? Ты хотел меня сильнее, чем когда-либо хотел чего-либо за всю свою жалкую жизнь.
Внезапно он хватает меня и разворачивает, затем швыряет меня о стену с такой силой, что дыхание вырывается из моего тела потоком.
— Да, kiska , я хотел тебя, — рычит он, проводя губами по моей изогнутой шее. — Я чертовски хотел твое тело. Я хотел сладких наслаждений твоей киски. И я это получил.
Я встречаюсь с ним взглядом. Нас разделяет полдюйма. Я практически могу сосчитать ресницы, обмахивающие его взгляд. — Прекрасно. У тебя была я. Так что, если тебе действительно плевать на что-то, почему тебе этого мало?
Я чувствую тепло его губ. Я знаю, что должно произойти. Как и он. Моя киска пульсирует в ожидании неизбежного.
И как раз в тот момент, когда мы собираемся собраться вместе в созданной нами буре, дверь распахивается.
— Исаак!
Исаак оборачивается, хотя половина его тела все еще прижимается ко мне.
— Что за хрень? — рычит он на Богдана в дверях.
— Чертовы полицейские у наших ворот.
— Копы?
Богдан кивает. — Эрик Келлер у руля. Кто-то сообщил им о местонахождении Камилы.
— Черт, — рычит Исаак. Он хватает меня за запястье и тащит из комнаты.
— Куда мы идем?
— Где-то мы можем закончить это. — Он гонит меня по дому так быстро, что я снова и снова спотыкаюсь, но он не дает мне упасть и не замедляется.
— Богдан, сдерживай их, сколько сможешь.
— У них есть ордер, Исаак.
— Задержи их! — он лает. Мы, спотыкаясь, спускаемся по лестнице в затемненное пространство, о существовании которого я не подозревала?
— Куда ты меня ведёшь? — требую я, пока мы достигаем дна.
В ответ он щелкает выключателем. Мы стоим в чем-то похожем на подвал. Отнюдь не ужастик, но ряд ячеек в углу уж точно не внушает особой веры.
— Я туда не пойду, — говорю я ему, изо всех сил пытаясь вырваться из его хватки. — Вместо этого тебе придется убить меня.