Выбрать главу

Мы свернули на Итальянскую и влились в толпу гуляк, которая потоком неслась в сторону Дворцовой. Я стал следить за компанией ребят, которые, в свою очередь, следили за впереди идущей компанией и комментировали их неловкое ребяческое поведение.

Один из них достал из кармана бутылочку «Цвака», я удивился и заподозрил неладное. Поравнялся с ним и в ужасе понял, что это я.

Впереди вычерчивался любовный треугольник. Было две девушки – одна красивая, высокая, статная, грациозная, легкая, тёплая брюнетка, вторая – никакая. Однако, молодой человек (вершина треугольника и вершина эволюции) обнимал и проявлял внимание ко второй, неказистой, чем показывал небывалую дальновидность и понимание женской психологии. Я хотел было поделиться своими наблюдениями с ребятами, но краем глаза заметил, что на меня смотрят сбоку… Я быстро оглянулся и увидел… Себя. Этот похожий на меня резко отвернулся и быстро зашагал прочь, свернув на канал Грибоедова.

По каналу носились аквабайкеры, которые пытались резкими манёврами обрызгать прохожих, в том числе и меня. У них не получалось, потому что было узко. Мы все стояли и смеялись над ними, и один закричал, что они ещё покажут нам, где-нибудь на Фонтанке или Неве.

Я пошёл дальше на Малую Конюшенную, там было спокойно. Вышел на Большую Конюшенную и наступил на что-то липкое и красное, подумал, что кому-то оторвали руки за разбитый портвейн, и я шагаю по крепленой крови. Ну да ладно. У бутика Эрмэ стояли девочки и смотрели на посуду. Я хотел было сказать, что это всё пустое, чтобы они не грезили о далеком, а упорно трудились и, может, когда-нибудь позволили бы себе императорский фарфор по талону, как увидел на противоположной стороне ту компанию со мной во главе.

Свернули на Конюшенный переулок, там у «Дайкири» была толкучка, кто-то пытался пробиться внутрь. Мы остановились посмотреть. «В сандалиях нельзя!» – грозно сказал перекачанный охранник, «Но эти сандалии – часть протеза!» ответил не-посетитель, отстегнул ногу и начал трясти ею перед носом вышибалы. Подбежали полицейские и стали трясти своими протезами, мы побежали прочь на Мойку.

Проход в Мошков переулок был заблокирован, появились слухи, что на Дворцовую без проходки не попасть. «Вот куда загнали всех школьниц!» – сказал я в шутку, хотя был расстроен. Всегда приятнее посмотреть на красивых девочек, чем не смотреть. Пошли по набережной Мойки, которая утопала в море пустых бутылок. Нашлось объяснение липкому асфальту – промоутеры раздавали какие-то сладкие коктейли в бутылках без крышек. Мы нашли целую фуру, из которой рекой текла пахучая пряная жидкость. Я взял себе бутылочку, вылил половину в болото и налил туда «Цвака» – теперь можно не опасаться копов, да и пить приятнее, а то больно уж он горький. Мы пошли дальше, до Марсова поля, вроде было людно и весело, но меня не покидало чувство, что кто-то за мной следит, может, тот страннейший прохожий… Я выпил, чтобы забыться.

Это было очень чудно, я вроде преследовал сам себя по липкой набережной. Подошвы приклеивались к мостовой, я решил не пить, потому что потеря бдительности грозила катастрофой – многие пьяницы лежали на дороге и жужжали, пытаясь оторваться – надо быть осторожным и быстрым. Я увидел гору бутылок и подошел (при каждом шаге отрывая ноги от земли с видимым усилием) посмотреть – это оказались безалкогольные безвредные коктейли с полынью, маком и сахаром – их раздавали промоутеры – демоны, которые питались крышками от бутылок. Поэтому бутылки либо разливали, либо аккуратно ставили заборами – с собой их было таскать неудобно. Я вышел-таки на Марсово поле, потому что на Дворцовую без аккредитации было нельзя, а мне её не успели выдать…

На Марсовом поле было поле чудес, умелые коммерсанты продавали летающие фонари, и над Полем то там, то сям поднимались сердца, горящие изнутри. То тут, то там ребята играли на гитарах и пели. Две особо яркие компании устроили баттл – одни пели песни Джона Леннона, а другие – Пола Маккартни. Так и сяк православные активисты прошмыгивали по кустикам, причитая, что предохраняться-то грех. Казаки пытались плетками гонять тех, кто фотографировал себя, дескать, Шпионы давно уже могли бы собрать панораму Поля по кусочкам селфи, которые делали все, но появился призрак в балаклаве, и они все ринулись за ним. Я тоже сделал селфи на фоне себя, который фотографировал двух девушек с одинокими сердцами, которые поджигали фонарь и запускали его в воздух.