– Было бы здорово, – заулыбался он своему отражению. – Если в метро, или ещё в какой давке, напротив меня стояла бы девушка и уловила мой аромат, источником которого было… Нет-нет, не шея, не одежда… Здесь, лицо. И она тянулась бы к нему, поддавшись… А потом просто начала обонять этот аромат и целовать меня…
Лёгкая фантазия вдохновила его, он быстро оделся и, решив не завтракать дома, уже стоял в дверях, когда услышал в своей комнате нарастающий грохот будильника. Он посмотрел на часы – до окончания смены Игорька оставалось двадцать одна минута, значит, он будет дома через пятьдесят минут – надеюсь, она переползёт в их кровать. Он ещё немного постоял в двери, услышал, что она вырубила будильник, и сбежал прочь.
Зонт в руки, звон чугуна труб и по бетону стук; море перенеслось на сушу. По островам, иногда по лужам, ботинки в ужасе – они новые здесь, но уже привыкают. К волнами омыванию, к листве, к окуркам. Ноги стынут, бегут к остановке – загону, где ветер под козырек загоняет коварно жирную мокрую стужу, зонт не спасает. Нет различия: внутри, снаружи. Уже охота в грязную свиную тушу залезть. Жаль, что мы не в Китае, но своё творенье из-под небес спускают – символ мудрости и благоденствия, узкая дверь, толкотня, пальто испачкал о шкуру… и теплота… и немного вони. К-443.
Жалко, что пальто испачкал. Эти маршрутки всю грязь города собирают. Хотя, наверное, если бы их помыли, вода бы стала экологически опасной, радон, там, и радий. Радиация, которую выплёскивают из окон – смешно. Хорошо, что вышел пораньше, а то можно и не сразу попасть в автобус. Как она? Зря сбежал. Все равно надо будет вечером обсудить всё. Нева мрачная, не хотел бы туда упасть. Удар, шок, холод и агония, шерсть тяжелеет и тянет на дно, последний глоток воды с воздухом, и никто не спасет явно. Никто не захочет туда нырять. Жалко, трамваи редко ходят. По Московскому приятно ездить. Летом.
Всё-таки бабы – суки. Ещё раз убеждаюсь. Хотя сам виноват.
«У меня есть бутылка “Асти”». Ведь понимал, что к чему.
«Да я люблю готовить, хочешь мясо по-пьемонтски?»
«Да нет, просто решил себе ужин приготовить, поснобствовать»
«Нет, не против»
«Давай выключим телевизор… Он развлекал меня, пока я готовил, а сейчас пообщаться…»
Кстати, Серёга звонил. Приду на работу – наберу… Зачем толкаться? Подставь другое плечо… Поделись грязью. Как мелочно! Ты же не должен опускаться до уровня толпы. Пожалуйста, будьте аккуратнее с зонтом! Как в этом городе можно не ослепнуть, хотя всяко лучше: не видеть.
Не слышать.
Не думать.
Так, может, по Обуховской обороны на автобусе? Это дольше. Но не надо спускаться в метро. Ладно, когда посуше будет. Но вечер был приятным, настолько, насколько утро отвратительно – закон сохранения удовольствия. Поэтому богатые тоже плачут, а самые счастливые на Фиджи. Кокосы, гады морские, белый песок… Интересно, насколько гнусно то, что я сделал? Подумай сам – ты живёшь со своей девушкой и коллегой, а когда ты на работе, она с ним трахается? Приятного мало. Почему они не играют музыку, было бы приятно, пока спускаешься: классика, джаз… А так. Блядская реклама. «Хотите прибавку к пенсии» – побирайтесь. Вот это актуально. Не стесняйся, улыбайся. Читал, что иностранцы удивляются угрюмости пассажиров метро, стыдно при всех эмоции оголить. Поэтому улыбаешься, потому что написали, что никто не может позволить себе? Или сам? Чёрт! Почему все пихаются? Неужели не жалко хотя бы своих вещей? На ней были чулки, зачем так одеваться на работу? Наверное, прочитала в каком-нибудь журнале, чтобы чувствовать себя женщиной. Легко отдаться. Портфель – удобно, рука всегда на уровне паха, жалко, что осень – все прикрыты.
Самый длинный перегон, надо протиснуться к выходу.
Должна была проснуться, интересно, звонила уже? Нет, наверное, моется. Он уже пришел? Сразу спать ляжет. Если бы он её трогал после… было бы мерзко, лучше никогда не знать. Хотя, есть что-то возбуждающее. Те истории – после изнасилования, доизнасилованная своим парнем тут же. Точно. Чёрная бездна поглотила его… Читал в школе. Нельзя такое детям давать. В шестнадцать лет представляет себя на месте насильника, а не жертвы. Он-то знал толк. Отец Сергий. Человек слаб. Оправдания слабы.
– Вы выходите?
Чёртовы наушники, как дебил перед глухой стеной. Может, записку вставить?
Главное, чтобы грохотало погромче. Право на тишину – естественное право, которого нас лишают… Эти… Сраные…
Не смог удержаться, зачем я его плечом выпихнул, честно, так нельзя к сирым и убогим, которые слушают то, что мне не нравится. Перед эскалатором все похожи на пингвинов. Амудсен был вторым человеком, приблизившимся к центру Земли, или третьим? Нет, там был Скотт, по-моему. Помнишь ту книгу? Белая суперобложка. Снег белый, чистый, колючий – стоит ему попасть на кожу. Надо будет погулять по Мойке в снежной темноте, только если бы можно было минуть всё это.