Осенний Ханш был поистине прекрасен.
Выросший в каменном городе, дождливой осенью Тайлер если что и видел, то это редкие пожелтевшие деревья с кустами и увядшую траву. В дирижабле же он понял, что такое настоящая осень, играющая красками: охряной, красной, желтой, оранжевой… С земли вид открывался ещё более впечатляющий. Они ехали по узкой каменистой дороге, но даже тряска и опасения не мешали любоваться разноцветной красотой холмов, лесов и предгорий.
Окна в паромобиле, названном Рэем «пауком», были небольшие, но обзора вполне хватало. Вообще эта модель паромобиля сильно отличалась от привычных для столицы: с очень большими колесами, широким салоном, без багажника. Все вещи поместились в короб на крыше, плетеные корзины с едой Тайлер лично пристроил на заднее сидение, которое было выше уровнем, чем передние. Потом оказалось, что багажник всё-таки есть, и он находится за и под задним сидением, только под завязку забит антрацитом. На вопрос, почему нельзя будет закупиться топливом по дороге, Рэй с кривой усмешкой ответил, что в Даринширне уголь стоит в разы дешевле, чем по всему Ханшу, где в час нужды за самый дешевый бурый уголь тебя обдерут до нитки. Разумное зерно в этом определенно было, партнер как всегда оказался прав. Теперь они никак не зависели от наличия угля на продажу в деревнях и могли спокойно ехать по своим делам.
Спокойно, конечно, не получалось: дорога, хоть и мощёная, была далека от понятия ровной, частые повороты, подъемы и спуски, подпрыгивающие на заднем сиденьи корзины не давали возможности просто откинуться на спинку и расслабленно глядеть в окно.
Они выехали как раз в полдень, пробыв в пути уже около пяти часов, когда полностью стемнело, как и предсказывала Доминика.
— Мы остановимся на ночлег? — спросил Тайлер, позволив себе отпустить ручку двери, за которую крепко держался всю дорогу — из-за темноты Рэй сбавил скорость.
— Придется. По темноте ехать рискованно. Назад поедем быстрее. А сейчас дорога незнакомая.
— Тебе ещё не доводилось бывать в этих местах?
— В этих — нет. Я проехал Ханш с севера до юга, из конца в конец, но сюда не заезжал. Остановимся через пару часов, в первой же деревне. Сейчас ещё пустят, — не отрывая взгляда от дороги, проговорил Рэй.
— Сейчас? А потом?
— Потом не пустят даже в сумерках. Не говоря уже про ночь. Даже на постоялые дворы.
— Почему?
— Народные традиции. Сейчас приближается важное время, приход зимы. Опасное время. В деревнях боятся пришлых в сумерках, не доверяют. А если в канун прийти, так вообще на вилы могут поднять. И будут правы.
— Канун чего?
— Сауиня.
— Это праздник?
— В определенном смысле, да. Но это не совсем праздник. Это период конца сбора урожая, ожидание прихода зимы.
— Так до прихода зимы ещё месяц!
— В Ханше и на родине моих предков зима приходит на месяц раньше, чем в Камре. Календарь сдвинут. Мы выбрали удачное время, чтоб навестить того электрика. Его пропажу если и заметят, спишут на тех. Главное доставить его в Даринширн. Мирсоу пока сам не решил, что удобнее: везти его в столицу или самому лететь в Даринширн. Посмотрим по обстоятельствам.
— Связь по телеграфу?
— Да. Когда уже придумают какое-нибудь более удобное средство связи, чтоб можно было связаться без потери времени, и чтоб куча народу не знала, о чём мы общаемся, и чтоб его можно было носить с собой…
— Ну, прогресс не стоит на месте, когда-нибудь придумают.
— Быстрее бы.
Как Рэй и предрекал, через пару часов они прибыли в деревню. В свете целых двух фонарей (один стоял на въезде в деревню, второй — на выезде) мало что удалось рассмотреть. Каменные дома в один-два этажа, с черепичными крышами, выстроились вдоль дороги. Над входом каждого дома висел масляный фонарь, сейчас приглушенный. Если б не свет в окнах, Тайлер ни за что не поверил бы, что эта деревня живая: жители не ходили друг к другу в гости, не обсуждали что-то, стоя перед домами, дети не бегали по улице. Всё совсем не так, как в столице, которая поздно засыпала и рано просыпалась.
Паромобиль Рэй припарковал на специальной расчищенной площадке под фонарем, на которой уже стояли два других.
— Почему тут так безлюдно? — помогая выгрузить их багаж и припасы, спросил Тайлер.
— Ну, это деревня. В деревнях с наступлением темноты осенью вся общественная жизнь перемещается под крышу. В общий дом или паб. Местный паб должен быть при постоялом дворе. Вон его вывеска. Нам туда.
Нагрузившись чемоданами и корзинами, они двинулись к большому двухэтажному зданию, над входом в которое действительно покачивалась вывеска и два фонаря, горящие ярче всех в деревне. И чем ближе они подходили, тем яснее слышался шум: голоса, стук и звон посуды и мебели. Тайлеру даже послышалась музыка, но с другой стороны деревни.
Дверь открылась легко и без скрипа. Тайлер ещё не бывал на постоялых дворах и искренне думал, что они мало отличаются от гостиниц и отелей, но всё оказалось совсем не так, как он ожидал. Весь первый этаж представлял собой обычный ресторан: стойка по левой стене, столы с лавками и стульями, картины и чучела на стенах. Сцены для музыкантов и артистов не было, как и места для танцев. Как и белых скатертей на столах, тюлевых занавесок на окнах и кружевных передников на подавальщицах.
Рэй, сгрузив багаж рядом с Тайлером, сразу направился к стойке, за которой усатый мужчина разливал по кружкам выпивку. Тайлер же, улучив момент, огляделся повнимательнее. Света в зале было достаточно, давали его лампы под потолком и на стенах. За столами сидело много людей, как мужчин, так и женщин. Преимущественно светловолосые, одетые в вещи из твида и льна, они пили, ели, что-то обсуждали, играли в карты и спорили. Меж столами временами проходили девушки с подносами, но Тайлер заметил, что посетители не считали зазорным самостоятельно сходить за своим заказом к стойке, за которой явно располагалась кухня. Пол был тщательно выметен, столы вымыты. На стенах висела парочка пейзажей и портрет какого-то носатого мужчины в массивной раме, а также чучело крупной коричневой кошки, явно очень старая голова кабана и… голова козла? Немного странного козла. Раза в два крупнее виденных Тайлером раньше с закрученными прямыми рогами и длинной белой шерстью. Причем висела эта голова на самом видном месте, как раз между настенными лампами.
— Всё, я договорился о ночлеге. Утром освободилась комната на двоих, рядом с трубой. Хозяин вошёл в положение и обещал подогреть что можно из наших продуктовых запасов, — наклоняясь за корзинами и чемоданом, оповестил Рэй.
— Это отличная новость. Идём размещаться?
Рэй кивнул, направившись к узкой лестнице на второй этаж, рассказывая об их планах на ближайшие часы:
— Сейчас поедим и спать, да, рано, но встанем тоже очень рано: световой день сейчас недолгий, надо использовать его весь. К обеду будем в Кашироне, а там по обстоятельствам.
Тайлер согласно кивал, хоть спать, действительно, не хотелось, он с куда большим удовольствием спустился бы вниз, посидел бы среди местных. Судя по тому, как на них отреагировали, а точнее, никак не отреагировали посетители, приезжие не были в этой деревне редкостью, а значит разговор вполне мог получиться, но партнёр был непреклонен. Спорить с ним Тайлер и не подумал.
Выделенная комната была узкой, ровно на две койки и пару свободных квадратных футов перед дверью для размещения багажа. В комнате были даже узкое окно и печная труба, от которой исходило приятное тепло. Ну, комната ничем не отличалась от обычной дешёвой столичной гостиницы, на лежанках даже имелось относительно чистое постельное бельё и почему-то цветастые клетчатые пледы. Поужинав, они приготовились ко сну и, к своему удивлению, Тайлер заснул почти сразу.
Ночью зарядил дождь. Тайлер проснулся из-за стука капель в окно и по крыше. Вода стекала по стеклу, едва видная в свете уличных фонарей. Должно быть, завтра на дороге будут большие лужи. Никто и не говорил, что их путешествие будет комфортабельным, но месить грязь тоже не очень хотелось, да и влажность в этих местах и без того была повышенной. В комнатке было тепло, тонкий с виду плед грел не хуже печки, и Тайлер снова погрузился в сон. Разбудил его Рэй на рассвете, как и обещал. К удивлению Тайлера, вся деревня уже была на ногах. Люди ходили по своим делам по улице, отовсюду доносились разнообразные звуки: стук, разговоры, оклики… И запахи витали тоже разнообразные — от навоза до пирожков. Посетителей в нижней зале не было, поэтому завтракали они в тишине, даже хозяин вышел к ним лишь на минуту и, кивнув, скрылся на кухне.