В центре витрины стоял настольный футбол, вокруг него с одной стороны лежали мячи, с другой — куклы. В каждом углу было несколько пулеметов, лазерных и не лазерных, полное снаряжение для Вьетнама, набор шпаг и светящихся кинжалов. Сверху свисали гирлянды и переливающиеся венцы Иисуса, смешивая свой блеск с уличными огнями по другую сторону витрины. Внизу, между отражением балконов серого здания, рядом с белокурыми куклами красовались тролли, эльфы и галактические супергерои, похожие на уродливых юных карликов. Деметрио вошел в магазин; коробки, велосипеды и снова коробки громоздились на его пути. Он подошел к прилавку и положил на него тот пакет, который нес под мышкой. Продавщица с глазами сомнамбулы подняла на него вопросительный взгляд, он указал на пакет, продавщица поглядела на пакет и снова подняла на Деметрио свои бесстрастные глаза. Он нетерпеливо раскрыл пакет и извлек из него пазл на пятьсот деталей с фотографией горных сумерек на берегу большого озера. Продавщица погрузилась в созерцание пурпурного пейзажа и беспокойного колебания воды, потом снова обратила на Деметрио свой равнодушно-вопрошающий взгляд. Он легонько постучал ладонью по фотографии и сказал: вот, возьмите, это не годится. Что значит не годится? Вы о пазле? Да, да, он бракованный. Бракованный? этого не может быть, сеньор. Я вам говорю, этот пазл не годится. Почему вы так уверены? Потому что я не могу его сложить, он не складывается, со мной это впервые за двадцать лет. Продавщица как будто проснулась или получила удар током, она испуганно посмотрела на него, плавно, как на колесиках, повернулась и поплыла звать другую женщину, толстуху постарше, и после напряженного диалога с подчиненной та подошла, чтобы любезно вернуть Деметрио деньги. Сладким голосом, поколыхав грудью, она предложила обменять пазл, но Деметрио ответил, что не хочет, забрал деньги и, не попрощавшись, ушел.
Мартин написал им, что на следующей неделе приедет из Неукена, но в тот же день, когда они с матерью получили письмо, позвонил вечером с вокзала Конститусьон и сказал, что уже выезжает к ним на такси. Деметрио почти два года не видел брата — тот не хотел навещать их с самого первого лета военной службы, и еще меньше, когда узнал о смерти отца. На похоронах мать оплакивала двоих: мужа, которого больше никогда не увидит, и сына, которого больше не хотела видеть. Но Деметрио решение Мартина совсем не удивило. Не присутствовать на прощании и похоронах — это было все равно что вылететь из школы или исчезнуть с девчонкой во время каникул, то есть проявить неуважение к отцу, назначившему Мартина без его согласия старшим в семье после себя. С тех пор как Мартин начал проявлять своеволие, Деметрио рос между преклонением перед мятежной, сильной личностью брата и необходимостью заменять его и даже принимать сторону отца в каждом их противостоянии. Мартин убеждал Деметрио, что он, младший брат, ведет себя предательски — из-за его покорности семья (если не считать одного сына) стала такой, как требовал отец.