Закупы составляли еще одну большую группу несвободных людей в Древней Руси. Закупами становились разорившиеся общинники, получавшие от землевладельца участок земли и сельскохозяйственный инвентарь – «купу». Закупы находились в принудительном рабстве, пока они не возвращали долг господину. Фактически работа, которую они выполняли для своего кредитора, оплачивала только проценты по их займам, так что вернуть им свободу собственными усилиями представлялось почти невозможным. По-видимому, таких закупов было немало, поскольку они частично ответственны за восстание 1113 г. в Киеве. В законодательстве, изданном после этого восстания, а затем включенном в Пространную редакцию Русской Правды, им уделялось значительное внимание.
Не все закупы были обязательно земледельческими работниками; купцы и ремесленники, которые не могли выполнить свои обязательства, могли быть отданы в залог своим кредиторам. Однако из содержания соответствующих статей Русской Правды явно следует, что многие, а может быть, и большинство из них были крестьянами.
Условия залогового договора были настолько суровыми, что только люди в крайней нужде могли согласиться брать ссуды на таких условиях. Должник вынужден был выполнять любую работу, которую ему приказал кредитор. Если он пытался уклониться от своих обязательств бегством, то становился постоянным холопом своего господина, если был пойман (ст. 46). Если он украл, его господин должен был возместить ущерб пострадавшей стороне, но после этого крестьянин становился его холопом, или, если господин хотел, он мог продать его в рабство, используя вырученные средства, чтобы возместить жертве ущерб, а остаток забрать себе (ст. 64). Закуп не мог быть свидетелем в судебном процессе, кроме мелких споров, да и то в случаях крайней необходимости его показаний (ст. 66). «На свидетельство холопа ссылаться нельзя; но если не случится свободного человека, то по нужде можно сослаться на боярского тиуна, но ни на кого более. А в малом иске и по нужде можно сослаться на закупа». С другой стороны, закон давал ему определенную степень защиты от господского произвола. Закуп мог обратиться к княжескому суду, чтобы пожаловаться на несправедливость, причиненную ему его господином, и суду поручалось оказать ему помощь (ст. 56). Господин подвергался штрафу, если он хотел продать своего закупа в рабство или бил его беспричинно. «Если же он совсем продаст его, как своего полного холопа, то наймит свободен от всех долгов, а господин платит за обиду 12 гривен продажи» (ст. 61). «Если господин бьет закупа за дело, он за то не отвечает; если же он бьет его пьяный, сам не зная за что, без вины, то должен платить за обиду закупа, как платят за оскорбление свободного» (ст. 62). Господин также подвергался штрафу, «если он отдаст своего наймита в заработок другому хозяину за взятую у последнего вперед плату, эту плату он также должен отдать назад, а за обиду заплатить 3 гривны продажи» (ст. 60), или же «если господин обидит закупа, отнимет у него данную ему ссуду или его собственное имущество, то по суду все это он обязан возвратить закупу, а за обиду заплатить 50 кун» (ст. 59).
Помимо закупов, в Русской Правде упоминается еще две категории работников, которые также были обязаны выполнять повинности у господ. Одна такая социальная группа людей, которых можно назвать полусвободными, называлась вдачи. В тяжелые для себя времена они получали ссуду хлебом или деньгами (дачу) от богатого землевладельца с условием отработки долга в течение определенного срока и попадали в кабальную зависимость к ссудодателю. Долг, взятый хлебом или деньгами, не превращал их в холопов, и, как только долг выплачивался, человек снова становился свободным. Другая группа, близкая к закупам, называлась рядовичи и служила землевладельцу по договору (ряду). Как правило, рядовичи попадали в зависимость от господина на период отработки займа, взятого деньгами, зерном или орудиями труда. Вероятнее всего, рядовичи использовались на обычных земледельческих работах, так как по Русской Правде за убийство рядовича назначалась такая же вира, как и за убийство смерда или простого холопа, – 5 гривен.
Кроме этих людей, добровольно обязавшихся работать на господина, существовала еще одна группа свободных людей, попавших в зависимое положение. Они были известны как изгои – изгнанные или ушедшие из своей среды в силу каких-то обстоятельств. Церковный устав XII в. перечисляет среди людей, находившихся под покровительством церкви, следующие категории изгоев: «Три изгоя: попов сын, не знающий грамоты; холоп, из холопства выкупившийся; одолжавший купец; к этому добавим четвертое изгойство: если князь осиротеет». Это была странная смесь, от скромного вольноотпущенника до представителя княжеской фамилии. Но у каждой из них имелась одна общая черта – всем им грозила опасность потери своей социальной функции. Духовенство, малочисленное в первые годы христианства на Руси, являлось наследственной кастой (восточная церковь разрешала своим священникам жениться). Сыновей, по-видимому, обучали следовать по стопам отцов на духовном поприще; юноша, не обучившийся грамоте, не мог следовать своему предназначению и стать служителем церкви. Так же как и освобожденный холоп, у которого не имелось средств и который продавал себя обратно в холопство или находил кого-то, кто был готов дать ему взаймы, он не мог найти себе места в обществе. Или как обанкротившийся купец, которому посчастливилось избежать продажи в рабство ради возмещения долга своим кредиторам и который не имел капитала, необходимого для продолжения своей торговли. Князем-изгоем именовался «осиротевший», лишенный удела князь, которому отец или старшие родственники не успели (из-за преждевременной смерти) передать удел. В сложной и до сих пор неясной системе престолонаследия, сложившейся после смерти Ярослава в 1054 г., киевский князь, видимо, наследовал отцовское положение по отношению к своим братьям, занимавшим престолы в меньших городах. Когда князь умирал, его старший брат наследовал киевский престол, а все остальные князья поднимались на одну ступень выше (лествичное право). Если один из братьев киевского князя умирал раньше его, то сын умершего уже не числился в линии престолонаследия при условии, что у киевского князя или его оставшихся в живых братьев имелись сыновья. Воспитанные быть правителями и теперь лишенные возможности ими стать, они не имели социальной функции и попадали в ранг изгоев. Часто князья-изгои, используя помощь кочевников, воевали с правящими князьями за тот или иной удел.