«Позволь, – перебил с улыбкой Иван Сергеевич, – личный интерес не побуждал нас работать над освобождением крестьян, а мы работали».
«Нет! – Константин Левин вмешался с еще большим жаром. – Освобождение крестьян – совсем другое дело. Тут был личный интерес. Хотелось сбросить это ярмо, которое давило нас, всех хороших людей…»
Страх перед крестьянским восстанием – еще одна причина, которую подчеркивают почти все историки. Они указывают на то, что непрекращающийся поток беспорядков убедил правителей империи в том, что освобождение жизненно необходимо для сохранения общественного порядка. Александр II дал классическую формулировку этого убеждения, когда сказал, что крепостное право должно быть упразднено сверху, прежде чем оно уничтожит себя снизу. Были также крепостники, которые поддерживали его отмену, потому что боялись крестьянского насилия. Но, судя по реакции, наступившей после того, как Александр объявил о своем намерении освободить крепостных, гораздо большее число людей было уверено, что это повлечет за собой еще большую опасность для общественного порядка. Они предупреждали, что освобожденные крестьяне, которым не свойственна ни самодисциплина, ни ответственность, обратятся к праздности, пьянству и бесчинствам.
Крымская война также практически всегда считается одним из основных факторов освобождения. Некоторые придавали ей первостепенное значение, утверждая, что масштабные реформы возможны только после того, как какое-нибудь крупное бедствие извне обнажит слабости общества. Ибо даже если люди и утратили веру в свои старые институты, Vis inertiae (сила инерции, косность) обычаев настолько сильна, что радикальные изменения могут быть осуществлены только под суровым принуждением военного краха. Однако большинство историков считают поражение в войне катализатором, ускорившим принятие реформ, которые в любом случае были бы проведены.
В последней главной интерпретации освобождение рассматривается как результат решения Александра, убежденного в том, что отмена крепостного права необходима для raison d’etat (государственных интересов). Великий авторитет суверена позволил ему провести социальную революцию там, где он считал нужным. Александр II навязал дворянам свои пожелания, не считаясь с их личным интересом и не обращая внимания на их возмущенный протест. Еще его отец, царь Николай, осознавал необходимость реформ, но его антипатия к переменам заставила его медлить. Потрясение от крымского поражения вынудило Александра предпринять активные действия.
Многое можно сказать об этой последней точке зрения. Доводы и труды гуманитариев и либералов обеспечили интеллектуальную и техническую подготовку к освобождению среди образованных людей, и особенно среди некоторых чиновников, сыгравших ключевую роль в разработке освободительного законодательства. Точно также недовольство крестьянства показало, что сельские беспорядки ставят под угрозу безопасность страны. Однако при самодержавном строе Российского государства ни освобождение, ни какие-либо другие великие перемены были невозможны без одобрения царя. Александр, убежденный поражением в Крымской войне, что его государство балансирует на грани политического коллапса, обладал волей к проведению реформ и решимостью претворить их в жизнь.
Закон об освобождении уничтожил власть и привилегии, которыми землевладельцы так долго обладали над своими крестьянами. Помещик не мог больше продавать своих крестьян, заставлять их переезжать из одного места в другое, отправлять их в Сибирь или в армию и так далее по списку полномочий, которыми когда-то барин владел над своими крепостными. Эпоха «молчаливого послушания» была навсегда упразднена. С ее исчезновением правительство Александра смогло принять ряд законов, призванных реформировать правовую и административную структуру империи. Наиболее значительным результатом этих реформ стала замена сословных привилегий и различий правовым равноправием.