Монахи с благочестием и трудолюбием, характерным для их призвания, брались возделывать большие участки земли. Однако их старания иногда оказывались чрезмерными, поскольку зачастую новые монастыри возникали в местах, уже заселенных, хотя и не слишком плотно, крестьянами-колонистами. Иногда монахи пытались захватить землю у этих поселенцев. Естественно, что крестьяне оказывали сопротивление, либо легально обращаясь за помощью к княжескому двору, либо путем насилия. Бывали случаи, когда поселенцы поджигали монастыри и забивали скот, а в некоторых местах им даже удавалось прогнать прочь монахов. Жизнеописания святых Русской церкви, основавших важнейшие монастыри, свидетельствуют о «преследовании» этих благочестивых мужей взбунтовавшимися крестьянами. Вскоре некоторые церковные общины забыли о своей первоначальной затворнической цели, накопили большое богатство и зажили в большом комфорте и даже в роскоши.
Среди мирских магнатов также имелись крупные землевладельцы. Неполный перечень имущества, конфискованного у Федора Андреевича Свибло, некогда бывшего одним из главных бояр Дмитрия Донского (1359–1389), выявил, что ему принадлежало не менее пятнадцати владений, разбросанных по обширной территории. В своем завещании, составленном в 1499 г., Иван Юрьевич Патрикеев, сын бывшего великого князя Литовского, правнук князя Московского Василия Дмитриевича (Василия I) и один из самых именитых сподвижников Василия III, всего перечислил пятнадцать владений в четырнадцати областях, размером от небольших до крупных объектов недвижимости. Ранее упоминались обширные владения олигархов Новгородской республики на момент ее присоединения Иваном III. Сохранившиеся новгородские писцовые книги XVI в. показывают, что до конфискации Иваном III всего 27 человек владели более чем одной третью всей земли, принадлежавшей 1632 упомянутым мирянам-собственникам.
Однако значительная часть личных владений принадлежала мелким землевладельцам. Так, две трети из 1063 Новгородских землевладельцев-мирян из 1632 перечисленных владели вместе всего лишь около 10 процентами всей земли, принадлежавшей собственникам-мирянам. Эти мелкие земельные собственники были известны в Новгороде как земцы или своеземцы. Некоторые из них владели не более чем 100 десятинами (270 акрами) земли, но у большинства насчитывалось и того меньше. В княжествах самые мелкие собственники не отмечались особыми названиями. Они были настолько незначительны, что им не предоставляли привилегий, которыми обычно пользовались частные землевладельцы. Их поместья зачастую были не больше крестьянских, и их отличие от крестьян состояло лишь в том, что они были собственниками земли, а не ее арендаторами.
Отношение крупных землевладельцев к своим владениям резко отличалось от того, что было в киевскую эпоху. Как мы могли видеть, магнаты того периода организовали свои владения в латифундии, и рыночное производство, по-видимому, составляло важную часть их экономической деятельности. Теперь же большинство крупных землевладельцев, не считая новгородских, практически не было заинтересовано в производстве продукции на продажу. Вместо этого они, как правило, были оторваны от рынка и стремились к как можно большей самообеспеченности. Скудный объем торговли, в которой они принимали участие, заключался в первую очередь в приобретении товаров, не имевшихся на их земле, таких как соль или изделия из металла. Они покупали эти товары на доходы, полученные от продажи воска, меха, меда и других продуктов леса или путем прямого обмена. Все другая продукция, которая потреблялась в крестьянской избе, во дворах магнатов, монастырей или княжеских дворах, выращивались или изготавливались там же. Более того, лишь небольшая часть товаров, потребляемых землевладельцами, производилась путем их собственной земледельческой деятельности. В большинстве поместий имелись лишь небольшие барские запашки, а во многих их не было вовсе. Собственники отдавали свою землю крестьянам или холопам в обмен на рентную плату, преимущественно натурой, которую они использовали для удовлетворения потребностей своего хозяйства.