Выбрать главу

Владельцы холопов могли освобождать своих холопов, когда наделяли их земельными участками. С другой стороны, индивидуальный помещик ничего не выигрывал (возможно, лишь удовлетворение от «доброго дела») и многое терял в результате освобождения. Пока эти люди были холопами, они оставались частью его личного состояния, и он мог продать, заложить или передать их в качестве приданого.

После окончания киевского периода изгои больше не фигурируют в летописях. По-видимому, в изменившихся условиях жизни, сложившихся на северо-востоке, опасность стать деклассированным элементом лишь усилилась. Торговля настолько сократилась, что купеческий класс перестал быть важной категорией. Князья следовали вертикальному порядку престолонаследия (престол передавался от отца к старшему сыну), а постоянное деление вотчин обеспечивало княжества всем членам правящих родов, так что безземельных князей больше не появлялось. Духовенство, по-видимому, стало более тщательно воспитывать своих сыновей. И только отпущенный на волю холоп все еще рисковал остаться без общественной роли.

Само слово «изгой» тоже исчезло, но институт долговой кабалы продолжал существовать в новых центрах русской жизни. Теперь заключившее договор лицо, занявшее при поселении деньги у землевладельца, было известно как серебряник. Самое раннее известное использование этого термина было найдено в княжеском завещании 1253 г. В этом и более поздних завещаниях XIV и особенно XV в. завещатели, изъявляя свою волю, часто включали серебро (деньги) в деревни, имея в виду долги, причитающиеся им от крестьян. Однако по условиям займов не все из этих должников обязывались работать на своего кредитора. Некоторые брали их с условием, что они должны будут погасить займы наличными.

До второй половины XV в. задолженность, вероятно, не являлась препятствием для свободы перехода крестьян-должников, как это было в киевскую эпоху. Псковская грамота свидетельствует, что, если должник уходил, не выплатив долга, арендодатель-кредитор мог обратиться в суд с требованием о взыскании, но не имел права ни принуждать должника оставаться на своей земле, ни возвращать его, если тот уже покинул его владение. Жалобы Ферапонтова монастыря в середине XV в. князю Михаилу Андреевичу Белозерскому на крестьян, покинувших монастырские земли, не уплатив долга монахам, упоминались в этой главе ранее. Как уже отмечалось, свободный выход должника стал ограничиваться княжескими грамотами, запрещавшими выход серебряникам кроме как в период за неделю до и неделю после Юрьева дня, и то только в том случае, если они уплатили долги своим кредиторам.

Во второй половине XV в. и особенно в XVI в. крестьянские займы резко возросли. Причины роста задолженности, а также его последствий имели решающее значение для окончательного закрепощения массы сельского населения России. Эти события явились следствием экономических и политических изменений, происходивших в следующую эпоху русской истории. К этой новой эпохе мы теперь и обратимся.

Часть третья

XVI и XVII века

Глава 8

Новая эпоха экономического развития

В течение XV в. постепенно намечались признаки оживления экономической жизни. Действительно, уже во второй половине XIV в. русские ремесленники стали применять новые технологии и воскрешать старые, улучшать качество и увеличивать количество своей продукции, а также выпускать новые виды изделий. Среди нововведений того времени можно назвать водяные мельницы, отливку артиллерийских орудий и других тяжелых изделий, таких как большие колокола, которые требовали сложного оборудования, а также резкое увеличение использования каменного строительства. Возникло и новое, поначалу осторожное и неуверенное, оживление интереса к внутренней жизни. Главенствующая роль в этом принадлежала не горожанам, а крупным землевладельцам, особенно монастырям. Коммерческие привилегии, которые предоставляли им князья, позволяли этим собственникам создавать торговые предприятия в городах и обладать судебной властью над людьми, которые жили и работали на них, гарантировали, что правительственные чиновники не будут вмешиваться в их мануфактурные и торговые операции, а также освобождали их от различных пошлин. Сначала такой деятельностью занималась лишь горстка собственников, но с течением десятилетий их число стало увеличиваться все больше и больше. Из 90 известных грамот XV в., которые предоставляли монастырям торговые привилегии, только 14 были пожалованы до середины века, остальные были выданы позже этого времени.