Барменша
Утро в сонной кофейне тянулось бесконечно. Волна первых ранних клиентов уже прошла, и Таня перекладывала салфетки с места на место, протирала чистую стойку, только чтобы не заснуть.
Последняя её радость от работы здесь исчезла: среднего роста мужчина, с дивными серыми глазами, который бывал в кофейне каждый день с утра. Она любовалась им, но не решалась даже спросить о чем-то большем, чем «не хотите ли попробовать новый банановый чизкейк?»
Таню раздражал этот набор обязательных фраз, которые нужно было произносить: добрый день; ваша сдача; не желаете ли пирожное; возьмите номерок, кофе вам принесут. Но как обученный попугайчик она их повторяла и улыбалась, потому что за исполнением правил крылось её повышение.
Правда, ещё никто и никогда не слышал, чтобы бармен стал управляющим, но ведь её взяли в бармены из официанток.
- Таня, там бумага закончилась в туалете, - сказала Наташа, которая работала только вторую смену.
- А я тут причём? Иди к управляющему.
- Он ушёл куда-то.
Барменша тяжело вздохнула и потянулась к ящику за ключом от кладовки.
- Маша, - позвала она вторую официантку, проходившую мимо с подносом грязных чашек, - сходи до кладовки, дай Наташе бумаги.
Маша фыркнула, но ключи взяла.
- И ключи верни сразу, а то опять нам влетит за них.
- А то, - обронила, проходя та и скрылась за дверью в кухню.
«Скука, - думала Таня. – Его нет. Даже Кирилл его не видел. Может уйти отсюда. Хотя куда я пойду? Кто мне ещё даст такое расписание? А таскаться после офиса на учёбу, я точно не смогу».
Она училась на фармацевта по вечерам, и выходила в основном в утренние смены. Бывали и такие дни как сегодня, когда Кирилл, второй бармен, болел, и она работала целый день: с семи и до десяти.
«Сегодня целый день здесь торчать. А завтра лаба по химии. Надо хоть утром в метро почитать учебник. И зачем меня только туда пихнули? Мама всё надеется, что я получу вышку».
В кафе зашла девушка в красной ветровке и джинсах. У неё был странная манера держаться: резкие движения, в которых чувствовалась уверенность и сила. Волосы ниже плеч волнами и необычный разрез глаз, как будто она была с севера.
«Какая странная девушка! Мужиковатая какая-то! Ещё встречается с каким-то южанином. Я сегодня политкорректна. Смешно. Два глясе и капучино».
Таня подсматривала за девушкой, которая уже сидела одна и курила крепкие сигареты.
«Вот официантки почти все курят. Только я здесь, как белая ворона торчу. И подменить меня некому. Чизкейк и холодный чай. Когда уже починят эту чудо-машину. Лед весь колотый, как из мясорубки».
- Маша, принеси ещё десертов. Чизкейки и Черный лес.
Пышногрудая Маша кивнула и ушла.
«Теперь жди её. Пока не покурит и не напишет пару смс – не придёт. Ну, и черт с ней! Главное, чтобы принесла. Не тащится же мне туда самой».
Посетительница в красной ветровке хлопнула обеими ладонями по столу и встала. Таня посмотрела на неё. Но та, как ни в чем не бывало, вышла из кофейни.
«Странная. И пахнет от неё как-то: то ли бензином, то ли соляркой».
День тянулся. Через час или полтора начнут подтягиваться работники офисов и многочисленные студенты, которые любят засиживаться часами. Они занимают столики, чтобы обсуждать свои проблемы с преподавателями и перемывать кости сокурсникам. Таня жалела о том, что мало общалась с курсом, но с другой стороны она не видела удовольствия в том, чтобы трепаться часами, мусоля глупости.
Появилась первая парочка студентов.
«Небось, свидание у них. Смешные такие. Два чиза, молочный коктейль и кофе с молоком. Бойкий парнишка. Только видно не нравится он ей. Без косметики совсем. Хотя рыжим хоть мажься хоть не мажься: всё одно – веснушки».
Посетителей явно прибавилось, и Таня успела заметить, как бойкий парнишка выскочил за дверь, а рыжая девушка осталась одна с двумя пирожными.
«За сигаретами что ли? Два сэндвича, бульон, кофе с молоком».
Когда наплыв закончился, и очередь рассосалась, официантки ушли обедать. Таня вышла из-за стойки и прошлась по залу. Сменила пару пепельниц и вернулась в свою крепость.
Почти напротив неё сидела парочка. Они не разговаривали. У девушки были очень худые руки. Таня видела, когда проходила мимо, что её пальцы дрожат. Девушка сидела прямо, вся вытянувшись, как струна, мужчина же, напротив, был спокоен и курил.
«Может начальник её? Вон какое лицо строгое. А она может любовница? И он ей сказал, что не разведётся. Не представляю, зачем они на это подписываются? Он дымит ей прямо в лицо! Фу! Как она это терпит?»
- Иди, обедай, - сказала вернувшаяся Наташа и встала перед кассой.