Джон схватил её, подняв с колен, и прислонил грудями к стене лабиринта. Девушка ухватилась руками за ветви. Конюх обвил шею виконтессы рукой и с нетерпением вошёл внутрь. Глаза Агнес закатились. Любовник напористыми движениями и без остановки ублажал её горящее лоно. Им нельзя было издавать громких звуков. Потому девушка лишь открыла рот. И из него вырывалось только разгоряченное дыхание, точно как клубы порохового дыма во время жаркого сражения, выходят через люнеты крепостей.
Джон снял с неё плащ и бросил тот на траву, повалив поверх виконтессу. Он прижал её руки к земле и принялся лизать тёплые соски на больших грудях. Вскоре язык его добрался до пупка Агнес. Он щекотал кожу, отчего ноги её то и дело сгибались в коленях. Любовник запустил руку во влажное чрево девушки. Пальцы его ласкали её нежную плоть.
Виконтесса глубоко дышала, лежа на спине. Джон приблизился ещё ближе, погрузив свой член вместо руки. Конюх оперся на локти. Тела их слиплись воедино. Его волосатые мускулистые ноги были напряжены, словно струны на скрипке у менестреля, когда он своими толчками будоражил лоно возлюбленной.
Агнес вцепилась пальцами в ткань плаща и закрыла глаза, когда Джон ускорился. Она была счастлива. Девушка забыла обо всех опасностях и заботах, думая и мечтая о том, как бы сбежать вместе с Джоном куда-нибудь подальше, чтобы больше никогда с ним не разлучаться. Ради мгновений, проведённых с ним, виконтесса готова согласиться на бедность. И плевать, что её навсегда изгонят из почтенного общества. "Лучше быть любимой, чем сидеть в золотой клетке и общаться со скучными и высокомерными особами, — проносились мысли в её голове."
Конюх замер, и что-то тёплое брызнуло на губы и щеку Агнес.
— Джон, ну не на лицо же… — голос её оборвался.
Кожу покрыла гримаса ужаса, когда та открыла глаза. Это было не семя любовника, а его тёмно-красная кровь. Она лилась из перерезанного горла Джона. За волосы конюха держал стоявший позади убийца в капюшоне.
Агнес дико завопила в надежде, что кто-то из охраны прибежит на помощь. Но виконтесса не знала, что они все уже были мертвы, как и сторожевые псы. Она резко перевернулась и вскочила на четвереньки, чтобы затем ринуться прочь. Ноги несли его с безумной скоростью по извивающимся дорожкам лабиринта. Всю дорогу она кричала с такой силой, что голос в мгновение охрип. Агнес быстро оглянулась, чтобы посмотреть, как далеко ей удалось оторваться. Но какой же у неё был шок, когда она вновь взглянула вперёд и увидела перед собой убийцу. Не успела виконтесса вновь позвать на помощь, как руки в кожаных перчатках свернули её тонкую шею.
Но всё же внутри дома многие слуги и сам хозяин проснулись от воплей. Хью зажёг свечу и спустился в коридор первого этажа в белой пижаме и ночном колпаке.
— Что это было? — спросил он у своего камергера.
— Не знаю, сэр, — тот развёл руки. — Но я что-то не увидел никого из охраны на башнях.
Девирвел нахмурился, почесав подбородок.
— И как же всё понимать? — одну руку он закинул за спину, как обычно делал такое движение при деловом разговоре. — Нынче опасные времена, Мартин. Грабители не дремлют, в отличие от честного народа. Их проделки стали куда опаснее, чем прежде. Буди остальных! Пусть вооружаются тем, что под рукой. Ножами, кочергами, молотками. А ты принеси из моего кабинета шпаги. Одну возьмешь ты, а вторую я.
Камергер отправился исполнять указания. Виконт вглядывался в окна. Каждое движение ветвей деревьев ему казалось жуткой тенью вора. Он помотал головой, чтобы рассеять свои иллюзии. Когда Мартин вернулся с холодным оружием, наверху уже был слышен недовольный шёпот разбуженных слуг.
— А в доме все двери и окна заперты? — первым делом поинтересовался у того Хью. Его лысую проплешину озарила луна, подглядывающая через стекло.
— Конечно, сэр, — с важным видом ответил камергер.
В тот момент со второго этажа послышались такие вопли поварих и прачек, что мужчины испуганно переглянулись, но сразу же направились на шум. Не успели эти двое подняться, как к ним навстречу выскочила горничная Лизетта. Казалось, что глаза девушки вот-вот выпадут из орбит. Её ночной чепец и лицо были полностью залиты кровью. Она мчалась с такой силой, что чуть не сбила хозяина с ног. Ему едва удалось её удержать.
— Лизетта! — он схватил её крепко за плечи. — Объясни, что ты увидела?
Девушка потеряла всякий дар речи. Она только трясущейся рукой указывала в направлении лестницы. И мужчины сами столкнулись с убийцей лицом к лицу. Тот, не торопясь, спускался по осиновым ступеням. Лица не было видно из-за свисающего капюшона.
— Стойте на месте! — направил на незнакомца шпагу пожилой Мартин. — Вас отправят на казнь за ваши злодеяния!
Но преступник не остановился. Внутреннее нутро подсказывало Лизетте, что ждать хорошего исхода не стоит. Два старика со шпагами против ловкого убийцы с кинжалами. Горничная ринулась к главному выходу и судорожными руками открыла замки. Хью тоже насторожила чудовищная самоуверенность и наглость незнакомца, что тот, несмотря на свою неповоротливость и годы, последовал примеру Лизетты.
Мартин, заметивший краем глаза, что хозяин его бросил и ретировался, также начал отступать, но было уже поздно…
Хью же с девушкой успели спрятаться в одном из амбаров. Тело горничной тряслось от страха, и она прикусила свою ладонь зубами, чтобы не разрыдаться. Мужчина лежал рядом в сене и молча молился. Оба они прислушивались к каждому шороху всю ночь напролёт. Никто из них не решился выбраться из укрытия до того самого момента, пока не запели петухи.
Только к рассвету перепуганный мозг Девирвела напомнил ему о том, что у того есть жена, которую он оставил в доме. Попросту бросил Агнес на произвол судьбы. Где это видано, чтобы в минуту опасности мужчина бросал законную супругу одну? Хью чертыхнулся, поняв, что Лизетта всем разболтает о его трусости. Он, скрипя зубами, поднялся на ноги и, ухватившись за шпагу, направился во двор. Девушка кралась позади него. Кожа её была бледнее снега, а красные глаза после бессонной ночи резко перескакивали с одного предмета на другой.
Они обнаружили всех работников исполосованными лезвием убийцы. Зрелище было под стать хмурой слякоти. Ледяной дождь разошёлся, едва сошёл туман. Рот хозяина широко открылся, когда он обнаружил обнажённое тело жены, а чуть вдали лабиринта и голого Джона. У горничной от такой картины уже чесался язык. Это сколько же всего интересного теперь можно будет рассказать соседским слугам.
— Чего стоишь? — рявкнул вышедший впервые за всю жизнь из себя Девирвел. — Принеси халат виконтессе и прикрой ее! А потом сбегай за городским судьёй.
Он хотел было попросить горничную никому не раскрывать подробностей об измене жены, но понял, что задумка окажется бесплодной. Лизетта будет сплетничать, даже если ей хорошо заплатить. Так что в голове Хью уже смирился с позором и мысленно подумал о том, как продаст дом и переберется подальше. Конечно, границы все строго охраняются. Даже из одного города слишком трудно попасть в другой. Но у него есть средства и связи, так что всë это не составит проблем.
Глава 7
*Остбон*
Конрад не мог собраться с мыслями. Он бесцельно блуждал по улицам, вглядываясь в лица прохожих. Наёмник представлял всю свою жизнь в образе сухой кружки из-под пива. Если кружку изначально не обдать водой, перед тем как наливать в неë пиво, то пузырьки сего напитка будут цепляться за шероховатости тары. В таком случае пиво сильно вспенится и убежит. Так и его судьба суха и покрыта трещинами, и всё добро улетучивается из неё.
С хмурого неба сыпался дождь, а затем крупный град. Начинало холодать. Мужчина непроизвольно сомкнул руки в кулаки, так как пальцы озябли. Оборванцы и попрошайки скрылись под крышами, укутавшись в тощие плащи. Один только Конрад продолжал идти, не замечая стеклянных горошин, устилающих собой всё вокруг. Они громко гремели, ударяясь о настилы домов. Если вытянуть руку вперёд, то ладонь при такой видимости было не увидать.