— А где ваш друг?
— Я не знаю, — он опустил глаза и ненадолго замолчал. — Так ты собираешься обучиться боевому искусству, чтобы убить затем своего отца? Займёшь трон и поменяешь обычаи у народа?
— Откуда вы знаете? Я же этого не говорила.
— Потому что я бы поступил так на твоём месте, — он пронзил её спокойным взглядом. — Только учти: тебе всю жизнь придётся бороться, даже если сама станешь правителем. У тебя всё равно будет много врагов среди варваров. Мало кто из мужчин захочет даровать женщинам свободу.
— Да. У нас женщины — это собственность мужчин, — она задумалась. — Так вы в меня верите? Я смогу изменить их жизнь?
— Верю в тебя? — наёмник широко улыбнулся. — Я ещё не увидел, что бы ты была на что-то способна. Ты даже мышь одолеть сейчас не сможешь. Я всего лишь предполагал о возможном развитии будущего. Не более того. Кстати, я заметил, что ты слишком крепко держишь рукоятку. Причём тогда, когда это совершенно не нужно. Бригида, мышцы должны быть расслаблены. Это и придаст тебе подвижность. Ты ведь не секирой орудуешь, а мечом. Старайся им жалить с лёгкостью, словно пчела. Не напрягай мышцы без надобности. Ты должна их наполнять силой только в тот момент, когда придётся блокировать чей-то удар, чтобы оружие не выбили из рук. Но, атакуя или просто держа клинок в стойке, рука должна быть лёгкой, как перо. Если ты изо всех сил попытаешься схватить пушинку в воздухе, то она ускользнет. Нужно плавно приблизить к ней пальцы. Когда твои руки расслаблены, то они наиболее сильны и ловки. Если их напрягать и слишком крепко сжимать рукоятку, то ты станешь неповоротливым бревном. И проиграешь противнику в скорости. А это стоит жизни в настоящем сражении.
Они продолжили свои занятия. Раз за разом Бригида получала удары и валилась на землю. Только ближе к полудню девочка смогла успешно один раз выхватить меч вовремя и прикрыться им от клинка наемника.
— Молодец, — похвалил Конрад. — Давай перекусим. Я кое-что взял с собой.
— Вы как будто не устали даже, — ученица повалилась на землю, тяжело дыша. Лицо её приобрело пунцовый оттенок.
— В моменты нападений я позволял себе дышать, а ты, наоборот, задерживала дыхание. Ну ничего, может, скоро научишься чувствовать себя спокойно в период ударов.
Солнце слепило глаза. Наёмник прикрыл их рукой и, подхватив небольшой чёрный мешок, отправился к деревянному помосту. Там он развязал тесëмки на ткани и разложил нарезанный сыр, печёные орехи и кусочек солонины. Девчушка, хромая, добралась до него и рухнула рядом.
— Шишки уже вылезли, — она показала тонкими пальцами на ноги. — А я сейчас поем, и можно расходиться? На сегодня урок закончен же? — с этими словами она откладывала для больной матери в карман пищу.
— Бригида, положи на место и ешь спокойно. Не переживай, я дам тебе с собой еды, когда пойдёшь обратно в храм. И урок ещё продолжится до вечера.
— Но я уже устала, — почесала нос та.
— И ты думаешь, что это должно меня волновать? В бою твою голову захотят снять с плеч. Всем будет всё равно, как ты себя чувствуешь. Коли ты сама решила стать воином, так готовься воспитывать в себе выносливость. Ешь давай!
Девочка набросилась на еду с жадностью. Волокна мяса застревали у неё в зубах, а орехи исчезали, словно в дробильных жерновах. На секунду наемнику показалось, что ему самому ничего не достанется, и он быстро схватил в руки два пласта сыра.
— Что в храме совсем скудная пища?
— Ну да. Хотя иногда и мясо тоже бывает, — с набитым ртом отвечала Бригида. — Но я не жалуюсь. Мы рады, в принципе, и тому. Некоторые вообще крыс едят.
— А как зовут твою маму? — прожевав сыр, поинтересовался Конрад.
— Идения, — вытерев руки, девочка высморкалась.
— Слушай, Бригида, а ты могла бы не сморкаться, когда рядом кто-то ест? Пожалуйста!
— Извините. Постараюсь… — она вытерла нос рукавом.
— У твоей мамы красивое имя, — заметил Конрад.
— Да, — кивнула девочка. — Мама и сама красивая очень. Правда, папаша выбил ей почти все зубы.
— А как у неё сейчас здоровье? Становится хуже или всё по-прежнему? — мужчина отпил из кожаной бутыли.
— Ой, дайте мне тоже попить. В горле пересохло от сыра, — она протянула к нему руки.
— Это эль, — усмехнулся тот.
— А что, воды нет?
— Нет, — грызя орехи, ответил Конрад. — Я как-то не подумал об этом.
— Маме хуже, — она провела ладонью по лицу. — Только один раз в день в сознание приходит. За ней сестры ордена присматривают. Обтирают пот и всё такое, когда меня рядом нет. Утром я её накормила супом из той самой курицы. Чудо, что она съела аж целых двадцать ложек. Обычно куда меньше… — Бригида тяжело вздохнула. — И ещё я её обманула. Сказала, что мясо всем раздали. И также наврала про уроки. Сказала, что меня не будет целыми днями, потому что я учусь у одной леди быть кухаркой. Мама обрадовалась, что я смогу заработать себе на жизнь. Говорит, что в доме у знатных особ я буду в безопасности. Люди отца не найдут меня.
— Плохо врать матери, Бригида. Тем более она в таком состоянии.
— Я знаю… Но она так была рада. Я не могла сказать ей правду. Неужели вы тоже никогда не врали своей маме, чтобы та не волновалась?
— У меня нет матери, — хмуро ответил мужчина.
— Как так? — не поняла девочка. — Вас же кто-то родил на свет. У всех есть родители.
— Как видишь: не у всех, — Конрад закурил трубку. — Я не знаю своего отца. А мать от меня отказалась, как только родила.
Девочка поглядела на него сбоку. И дальше они молча сидели, пока Бригида не решилась поведать ещё кое-что о своём прошлом.
— У меня был брат… — начала она, ковыряя ногтями в зубах и пытаясь достать застрявшие волокна. — Его звали Дэви. Он старше меня. И он решил убить отца, когда тот на наших глазах сломал маме нос об стол. Дэви схватил кинжал и побежал прямо на него. А отец успел взять в руки стул и выбил лезвие. Так он этим самым стулом и убил брата. Он долго колотил ножкой по его размозженной голове, пока дерево не треснуло. И когда он закончил измываться над трупом, то уселся рядом на пол и радостно рассмеялся. А затем поманил меня пальцем к себе и сказал: "Так будет с каждым, кто захочет занять моё место!". Отец даже не осознавал, из-за чего Дэви на него набросился. Ведь тот, кто убьёт правителя, становится на его место. Папаша подумал, что Дэви хочет на трон, — она помотала головой. — Он не знает жалости и боли. Попросту не понимает, что это такое. В нашем языке родном даже нет таких слов. Мы их с мамой выучили во время странствия, когда знакомились с жителями из других народов.
— Я до сих пор удивляюсь тому, как вам удалось преодолеть такой путь вдвоём, — наёмник выпустил облако дыма.
— Мы переодевались в рваное тряпье, чтобы никто не захотел на нас напасть и обворовать. Хотя красть действительно нечего. Сбегая из диких земель в спешке, никто из нас и не думал о том, чтобы взять с собой какие-то вещи. Держались больших городов и сёл в дороге, где есть хоть малое представление о порядочности. Прятали волосы под капюшонами и обмазывались грязью, чтобы в нас не видели женщин. И нам повезло. В путешествии попадались добрые люди среди жителей. Нас кормили и давали ночлег, а я взамен за помощь помогала людям по дому во всех хозяйских делах. Конечно, было очень тяжело и страшно. Случалось и голодать, и встречаться с жестокими горожанами. Но мы всегда вовремя уходили от неприятностей. Позади нас ждал ад, а впереди неизвестность. И мы с мамой выбрали именно неизвестность. Вряд ли что-то может быть хуже преисподней, в которой нам приходилось жить.
— Не хочу тебя пугать. Но всегда есть ситуации куда хуже. Так что поднимайся! — он потушил трубку. — Пора продолжить занятия, — заметив в глазах ребёнка внутренний протест, наёмник добавил: — Я уже понял, что ты лентяйка. Но не забывай о том, зачем ты сюда пришла. И да… Если продержишься до позднего вечера, то зайдем в таверну, и я закажу нам запеченных целиком, нежных и сочных каплунов. Только представь, как мясо вкусных петухов тает во рту. И маме твоей завернем отличный ужин.