Вскоре её некогда нежные красивые руки изрядно испортились. Но на это Тиссе было абсолютно наплевать.
Королева возвращалась во дворец только под ночь и покидала его вновь с первыми лучами солнца. Приближенные просили госпожу поберечь себя, однако она лишь отмахивалась, не намереваясь даже выслушивать их до конца.
Как-то Оливия заметила на ней новое кольцо, которое та носила, не снимая. Камеристка обратила на него такое внимание, потому что камень на украшении не являлся совсем подобающим для царственной особы.
— Миледи, к чему вам недорогой цитрин на вашей бесценной коже? — удивилась дама.
— Это напоминание… — устало ответила Тисса. — Он такого же цвета, как вампирские глаза у Розгальда.
— Но зачем же помнить плохое? Не лучше было бы заказать кольцо с синим алмазом. Ведь такие глаза были у короля раньше.
— А затем, что прошлое на то нам и дано, чтобы извлекать из него уроки! — немного резко заявила правительница. — Мой муж серьёзно оступился. А я не имею на это права! Он лишил меня такой возможности.
— Но вы слишком строги к себе, Ваше Превосходительство, — взволнованно продолжила фрейлина. — Вы же человек. И…
— Достаточно! — холодно прервала Тисса. — Я не принадлежу себе! Другим доступно совершать ошибки, но не мне! Я нахожусь здесь и сейчас. В моих руках власть, от которой зависят судьбы жителей… И уж точно не мне позволены промахи!
Глава 24
*Долина вулканов*
Карлин шла пешком с мешком за плечами. Взгляд у неё был словно у хищной птицы. Она жадно и яростно искала свою цель, чтобы поразить её и навсегда забыть о других заботах. От потной и грязной кожи несло кислым резким запахом. Чёрные волосы на голове свисали сальными сосульками.
Сухая сыпучая земля под покрытыми кровавыми мозолями ногами дрожала, будто испугавшееся голодных ртов, желе. Вдалеке, справа от неё раздражённо пыхтел недовольный чем-то вулкан.
Она остановилась, чтобы отпить из меха воды. Сделав три глотка, рухнула на колени. Изо рта ведьмы вырвался стон, перешедший в душераздирающий крик. Всë это напоминало скулёж и вой преданной своему хозяину собаки, после гибели оного.
Чародейка опустила голову и посмотрела вперёд. Между тёмными валунами промелькнуло нечто рыжее. Мозг девушки вновь схватил вожжи разума.
— Стой! — Карлин взметнулась на ноги и создала короткий портал, чтобы не отстать.
Выскочив из магического коридора напротив кривой небольшой пещеры, устланной коркой пепла, она замерла на месте. На неё равнодушно взирала Мантикора ледяными голубыми очами. Скорпионий хвост с шипами, таившими в себе убийственный яд, возвышался над львиным туловищем с мощными лапами.
Волшебница не знала, что сказать и как себя повести. Слишком многое должно зависеть от исхода разговора. И потому спешить совсем не хотелось.
— Что тебе нужно? — спокойным, но каким-то мёртвым тоном спросило существо с женскими чертами лица.
— Я… Я желаю задать лишь один вопрос. Кто из богов занимается перераспределением душ?
— Вайян!
Карлин опешила и замешкалась.
— Тебя удивляет то, что я так легко дала ответ? — одна бровь Мантикоры поползла вверх. — Мне просто наплевать на богов и на всех вас. А теперь проваливай прочь отсюда!
— Я привыкла, что каждый всегда ожидает какой-то профит взамен за услугу, — наконец смогла произнести ведьма.
— Ну ещё бы. Ты же человек, а у вас, у тупоголовых, так принято. Единственное, на что я могла бы рассчитывать, это на то, чтобы меня убили. Но этого никто не в силах совершить. Создатели, кстати, тоже весьма глупые. Богиня времени страшилась, что я захочу занять главенствующее место в иерархии. Считала, что я угроза для её наследников, — Мантикора усмехнулась. — И она изгнала меня.
— И, наверное, самое обидное то, что отец не вернулся за вами? — чародейка с тоской взглянула на неё.
— Да… — создание отвело взгляд. — Я уже сбилась со счета, сколько лет я провела в одиночестве. В одиночестве, которое будет длиться вечность.
— Мне очень жаль, — Карлин закусила нижнюю губу.
— Ты ведь хочешь что-то ещё узнать, но думаешь, что я уйду? Вы, люди, привыкли полагать: если кто-то пребывает в печали, то обязательно должен быть озлобленным?
— Это слишком огульное мнение.
— И мне теперь похвалить тебя за то, что ты не похожа на жалких сородичей? — Мантикора звонко рассмеялась.
— Я ничего не слышала о Ваяйне. А мне необходимо…
— Можешь не продолжать, — перебило её существо. — Мне несложно поведать о нём. Вы зовете его иначе… В вашей истории он известен как Аин. Покровительствует справедливости.
— Что! — вскричала ведьма. — Этот ублюдок обязан помогать, а он… Сволочь! Он не даёт переродиться магам. Создаёт из них рабов после смерти! — девушка сжала руки в кулаки.
— Так вот оно как, — Мантикора уселась, сложив задние лапы. — Не знала, что Вайян настолько бесстрашен. Скорее всего, другим богам ничего неизвестно насчёт этого. Хотя… Не думаю, что кто-то из них откликнулся бы на ваше горе. Вайян был влюблён в женщину по имени Гаппия. И она являлась волшебницей. Но Гаппии уж больно нравилось скакать на разных членах. Видимо, бедняга сильно озлобился на неё и с тех пор творит беззаконие в своих владениях.
— Из-за какой-то потаскухи пролил свой гнев на всех нас! — лицо Карлин покрылось гримасой отвращения. — Дерьма кусок!
— Ты ведь осознаешь, что одного создателя может убить только другой создатель? — Мантикора зевнула.
— Да… Но как я могу раскрыть его преступления другим небесным правителям?
— Тебе это всё равно ничего не даст. Боги вступают в любое дело только в самом конце. Такова их суть. Они любят собирать лавры, а не делать работу за других. Чтобы что-то изменить, стоит самой подать им Вайяна на блюдечке, и тогда магов освободят.
— Но какую ловушку я могу устроить? — ведьма с надеждой на неё взглянула.
— Используй войну. Боги переманивают на свою сторону ваши души, а демоны на свою. Когда произойдёт значительный перевес, то кто-то из них исчезнет. Надеюсь, ты догадалась, к чему я это говорю?
— Если честно, то не совсем.
— Дьявол с огромным удовольствием захватил бы кого-то из создателей. Так как один бог может заменить множество человеческих душ. Но для этого ему потребуется кто-то из людей. А ещё тебе придётся заключить с кем-то из его демонов договор, что после исполнения ты сразу же отправишься в преисподнюю и сама станешь рабом. Никто так не любит выгоду, как сатана. Если уж желаешь спасти бедных магов от мытарств, то без подвижничества никак.
— Я готова!
— Видимо, ты точно не была в аду, раз так спокойно согласилась.
— Моя сестра и мои родители страдают. Если мои муки способны помочь им, то так тому и быть. У нас, у людей, с такими решениями всегда всё обстоит просто. Ради любви к ближним не стоит долго раздумывать. Но, во всяком случае, здесь что-то явно не сходится. Ты сказала, что перевес опасен для богов. Не обозлятся ли они на меня, если я отправлю Вайяна в преисподнюю. Тогда всё, ради чего я пожертвую жизнью, развеется прахом по ветру.
— Никогда не забывай: создатели, как и вы. Те способны сами играть себе во вред ради соблюдения небесных законов. Поверь мне на слово, боги своих родственников в своё время сами низвергли в ад, чтобы те страдали. Битвы небесных правителей такие же жестокие, как ваши. Так что не думаю, что они разгневаются на тебя. Скорее лишь восхитятся твоей схожестью с ними.
Карлин уселась на землю, облокотившись о колени.
— За своё существование я поняла только одно, что я абсолютно ничего не поняла.
— Жизнь не создана для того, чтобы что-то в ней понимать. Она создана для того, чтобы чувствовать, — сентенциозно заключила Мантикора.
— И то правда, — чародейка повернула к ней голову. В глазах её читалось облегченное смирение к судьбе. — Слушай, а тебе не надоело быть одной? Может, выпьем вместе пива?