— Я отправила их всех на Восточную границу, — схватилась за живот Тисса.
Королева приблизилась к Эринделу, валявшемуся без сознания и с кровавой раной на голове. Она подставила лезвие к его горлу.
— Нет, Ваше Величество, это должна сделать другая! Та, которую он предал сильнее всех. Мабалия Тью — его любовница, и она совершенно не при чем. Пусть она с ним покончит. Вам же нужно спрятаться в потайных комнатах!
— Я, возможно, потеряю из-за этого ублюдка дитя. Я ударилась животом, — Тисса побледнела от боли.
— Ваше Величество, времени нет! Обещаю, Эриндела ждет жестокая смерть! Но вы сейчас же должны захватить с собой какую-нибудь из придворных дам и скрыться!
— А как же горожане? Вы слышите их крики! О боги!
— Я с этим разберусь!
— Там же целая армия!
— Я знаю. Но я могу становиться невидимой. Это весомое преимущество. К тому же я сбегаю к колдунье Харпаге. Мы вместе с ней что-нибудь придумаем. Только ответьте мне: какая союзная армия сейчас всего ближе к нам?
— Аливитянки и майоты возвращаются с границы в Саркен через наши земли.
— Я поняла! А теперь поторапливайтесь.
Тисса боялась, что сама вот-вот лишится сознания. Она собрала всех выживших во дворце: лакеев, горничных, поваров и придворных дам. После чего спрятала их с собой в одном из потайных залов.
Карлин же оттащила Эриндела в камеру к Мабалии Тью и отдала приказ уцелевшим по воле случая мужчинам следовать за ней для защиты столицы.
— Принимай своего любовничка! — бросила она Мабалии и передала ей оружие. — Развлекись с ним хорошенько. А мне пора! Город в опасности.
На Восточной же границе Дормана магам из ковена удалось отбить вторжение и отбросить неприятелей. Леди Эрлин захватила в плен главаря варваров. Она переправила его через портал в Особон и застала полнейшую суматоху. Среди трупов дорманцев на кровавом снегу происходила чудовищная битва. Харпага верхом на гигантской многоножке стреляла огенными шарами по эльфам. Карлин с помощью колдовства пронизывала копьями лирианцев и сбрасывала их с башен. Повсюду хрустели раздробленные позвонки. Аливитянки и майоты секирами рубили врагов.
— Отлучилась, называется, на несколько часов из столицы, — вздохнула про себя директриса при виде побоища.
Главаря варваров бросили в темницу под присмотром ведьм. Глава ковена же направилась к Карлин, по дороге ударяя молниями эльфов.
— Я смотрю, у вас тут весело, — печально она взглянула на неё.
— А как на фронте? — вопросом на вопрос поинтересовалась чародейка, раскидывая толпу лирианцев ударной волной.
— Все в порядке… Если не учитывать того, что нам досталось, как всегда, больше, чем всем. Что эти сволочи даже детей не щадили? — директриса покосилась на истерзанные тела юных дорманцев.
— Как видите. Мрази никого в живых не оставляют.
— Карлин, я надеюсь, что Её Величество жива?
— Да! Я попросила её спрятаться во дворце. Только есть вероятность того, что она может потерять наследника.
— Этого нам ещё не хватало, — закатила глаза Эрлин. — Не говори только никому! Нельзя, чтобы кто-то знал. Только не сейчас. С ней кто-то есть?
— Придворные дамы должны быть.
— Я пойду к ней. Надо убрать посторонних. Я о ней позабочусь. Ты как? Справитесь тут?
— Да. Идите!
— А госпиталь работает? Здесь много раненых наших и союзников.
— Спрашиваете ещё, леди Эрлин. Наши лекари и не при таких обстоятельствах с поста не уходили. Все нормально. Вон, видите, — Карлин кивнула в направлении цветочногопереулка. — Врачи и целительницы подбирают раненых. Харпага их прикрывает. Милая моя Харпага! Ох, что бы я без неё делала. Она всегда вовремя оказывается рядом. Черт меня побери, если её не наградят орденом после всего этого.
— Хорошо, я пойду к королеве. Кстати, а где эта сволочь Эриндел? Он что, прячется за своими воинами?
— Он уже труп! Поверьте мне! — Карлин раскрутила в руках копьё и воткнула его в землю. Жёлтая вспышка расползлась от удара и поглотила эльфов, содрав с них кожу.
— Карлин, не оставляйте в живых этих ублюдков! Они все должны поплатился за то, что напали на мирное население! — директриса похлопала её по плечу и направилась во дворец.
— А я и не собиралась, — высказалась вслух волшебница дрожащим от сбивчивого дыхания голосом.
Глаза Карлин были словно налиты свинцом гнева. Она помчалась к толпе эльфов, сгрудившихся в круг для защиты. По дороге ведьма никого не щадила, даже тех, кто поднимал куски ткани вместо флага в знак сдачи. Уже было поздно просить прощение. В те времена не умели испытывать жалости к тем, кто бьет в спину. Эльфы сами вынесли себе смертный приговор, когда решили атаковать беззащитный город, в котором были только женщины и дети.
На соседней улице с площадью, Ханна, сидя в седле, сбила с ног лирианца в доспехах. Она ловко спрыгнула и не позволила тому успеть подняться. Аливитянка поставила ногу на его грудь и нанесла мощные удары секирой по голове. Так что шлем эльфа треснул.
Бедные горожане, кому повезло спастись, прятались в подвалах домов или на чердаках. Испуганные матери, обливаясь слезами, обнимали своих детишек, онемевших от ужаса. Пожилые старушки же пытались ухватить своих стариков, дабы удержать тех в домах. Но седовласые дорманцы, которым в своё время не раз доводилось быть на полях сражений, были неугомонны. В их хрупких дряхлых венах пробудилась молодая кровь. Они не могли сидеть в укрытии, когда повсюду насилуют их соотечественниц и четвертуют детей. Старики с суровым видом и с гордостью снимают со стен свои верные шпаги. Выходят на улицы и вспоминают прошлые навыки. Дрожащими от немощности руками они наносят верные выпады. И погибают в бою, как и думали умереть в прошлом. Не раз старики, будучи молодыми, прощались с жизнью перед предстоящими рассветами войны.
Одного такого заметил правитель майотов Линт. Пожилой человек в сером халате, с одноручным мечом и со щитом выскочил перед лошадью рослого эльфа и, поразив той две передних ноги, готовился вступить в схватку с врагом. Лиранец выполз из-под тяжёлой туши бьющейся от боли кобылы.
Старик молча его ждал с опущенными в гневе углами губ. Но эльф решил воспользоваться магией. Линт смекнул, что к чему, и покончил с тем, метнув ему в шею топор.
— Какого черта ты творишь! Кто тебя просил? Он был мой! — пожилой дорманец принялся браниться из-за того, что ему помешали сразиться с захватчиком.
— Послушай, старик, это не твоя война! — подошёл к нему Линт, вынимая из эльфа своё оружие. — Ты своё уже отвоевал! Позволь лучше нам заняться делом.
— Ты, щенок, ещё учить меня будешь! Я без тебя знаю, когда мне стоит защищать свой дом, — седовласый дорманец свирепо сверкнул на него голубыми глазами.
Линт широко улыбнулся, восторгаясь храбростью этого старика.
— Как вас зовут?
— Какое тебе дело, саркинянин! Ты что, думаешь, мы без вас бы не справились?
— Нет, ну что вы! — усмехнулся майот. — Просто вам лучше все же пойти в дом. У вас, верно, есть жена? Дети? Внуки? Неужели вы им не нужны? Кто же будет молодому поколению передавать знания и учить уму разуму? — польстил он ему. — Дорман и так уже потерял многих. Подумайте об этом. Будущее поколение зависит от таких как вы. От вашего воспитания. Поберегите себя ради них. А с этими остроухими мы быстро покончим, не переживайте! Хорошо? К тому же вон как ваши ведьмы из ковена и оставшиеся стражники отлично работают. Через полчаса все будет кончено. Правда, вам лучше пойти в дом. С фронта скоро вернут очень много раненых. Понадобится любая помощь, любые свободные руки. В госпиталях и так уже мест нет. Ну так как?
Старик внимательно на него глядел из-под своих кустистых белоснежных бровей.
— Черт с тобой, саркинянин! — махнул на него морщинистой рукой дорманец. — У меня на фронте два внучка сейчас находятся. Надеюсь, с божьей помощью они вернутся живыми, — он заковылял в дом.
Линт же добил вражеского коня, чтобы тот не мучился.