Вырубова откинулась на спинку кресла и насмешливо смотрит на князя.
(продолжает) Вот старец – это, да. Одобряю. Старец – это красиво. Но все остальное…
Вырубова (неожиданно): У тебя сколько денег?
Феликс (растеряно): Не знаю. Мама знает. Много. Больше всех.
Вырубова: А ведь ты, Феликс, пустая погремушка. Без мозгов и характера. Разве это справедливо? Разве я хуже тебя? Нет, лучше. Так почему же… (осеклась)
Пауза.
Ладно, забудем об этом. (надменно) Тебе не стоит даже пытаться меня понять. Это для тебя слишком сложно.
Феликс: И все-таки.
Вырубова (заговорщицки): Ты знаешь, какие у меня обороты? Знаешь, какие люди, какие дела, какие суммы сейчас там крутятся?
Феликс (насмешливо): Так ты из-за "сумм"?
Вырубова (в гневе): Какая же ты все-таки мразь! Слизь!
Отбрасывает от себя нож с вилкой, срывает салфетку. С ненавистью смотрит на Феликса. Тот вжимается в кресло. Но Вырубова быстро берет себя в руки, и Феликс расслабляется.
Феликс (примирительно): Ну, Ань, я, действительно не понимаю. Что ты – гувернантка, что ли? Дочь нотариуса? Что тебе – денег не хватает, что ли?
Вырубова (сухо): Хорошо. Я объясню… Слышишь? (кивает в сторону пианиста)
Феликс: И что?
Вырубова: Пойди спроси: зачем ему это нужно? Зачем на клавиши нажимать, на педали…
Феликс (неуверенно): Ну-у-у… Музицирование – это удовольствие…
Вырубова (азартно): Вот! И я музицирую! Только мой "рояль" – император всероссийский и его семья…
Феликс: "Рояль"? (улыбается) Забавная игра слов. Ты это нарочно?
Вырубова его не слышит.
Вырубова (продолжает): …семья, которая определяет судьбу крупнейшего государства мира!.. А теперь представь, что для меня члены этой семьи – что для пианиста клавиатура. Я могу легко касаться клавиш ("играет" на краю стола) - и они послушно исполняют все, что я захочу.
Феликс: А что ты хочешь?
Вырубова (азартно): А это не важно! Наслаждение, о котором ты не имеешь даже тени понятия, обеспечивает покорность клавиш, а не партитура! Что играть – мой каприз. Брамса или чижика – на мое усмотрение…
Феликс: А старец – тоже клавиша?
Вырубова (презрительно фыркает): Какой еще "старец"? Твой старец – вывеска. Пустое место. Пшик. Просто некоторые вещи удобнее делать от его имени…
Феликс: Почему?
Вырубова (сурово): Ты что, совсем идиот?
Феликс (обижено): Ань, мне надоели твои постоянные оскорбления. Если ты хочешь со мной поссориться…
Вырубова (примирительно): Ладно, не дуйся. Кушай эклеры… они, вроде, без цианистого калия (смеется).
Феликс (сентиментально): Знаешь, а мне старца жалко. Он такой смешной. Может, пощадим?
Вырубова (фыркает): Ты-то тут при чем? Передумал – обойдусь без тебя…
Феликс (спохватывается): Нет уж! Карте – место!
Торопливо хлопает открытой ладонью по столу.
(театрально) Но молю тебя: пусть господа-душегубы не терзают его сильно… просто убьют…
Вырубова (хмуро): Как получится.
Феликс: Может все-таки…
Вырубова (перебивает): Нет, не может! Любое предприятие, даже самое прибыльное, рано или поздно ликвидируют. Если это не сделать вовремя, то…
В зале тем временем зазвучал гитарный перебор. Цыган-солист заливисто начинает жестокий романс. Феликс вздрагивает как от удара хлыстом.
Феликс (изображает панику): А-а-а!!! Бежим, пока не началось!
Вскакивает, не глядя, бросает на стол новенькую купюру явно очень большого достоинства и спешит к Вырубовой, чтобы помочь ей выйти из-за стола.
Русский Мулен-Руж – бессмысленный и беспощадный…
Слышны пьяные голоса и звон разбитых бокалов. Вырубова с помощью Феликса покидает свое место. Оба устремляются к левой части занавеса, отделяющего кабинет от основного зала ресторана. Одновременно справа появляются поющие и пляшущие цыгане.
Вырубова (на ходу, насмешливо): Ты же танцевать хотел.